Ведьменыш

Шершень попытался пробраться к рулю, дернулся корпусом, но белый луч в мгновение ослепил водителя. Тот дал по тормозам, одновременно пытаясь закрыться рукой, но свет был столь интенсивным, что заполнил все внутреннее пространство машины, как густой дым.

В броневике стало душно, пахнуло паленой резиной и пластиком. Бойцы спецназа полезли в вещмешки за противогазами, но надеть их так и не пришлось: послышалось неприятное, тревожное шипение, гул…

Корпус броневика разломился, будто скорлупа грецкого ореха, раздался взрыв, за ним еще один, и Николай вылетел в раскрытый боковой люк.

Ему показалось, что мир вокруг замер, а небо закрутилось над ним, словно перед последним вздохом.

Он видел отчетливо, как потроха броневика в секунду превратились в пылающую топку, как черный дым окутал треснувший корпус и взорвался бензобак. Затем его тело рухнуло в придорожные кусты…

В шоке он в тот момент не чувствовал ни боли, ни ужаса.

Контуженный, Николай все же встал и двинулся туда, где пылал броневик.

Под кустом у обочины лежал полковник Шершень. Кровь из раны на лбу стекала струями на глаза, и он, отирая их, словно слезы, спросил у подошедшего Николая: «Кто-нибудь еще жив?»

– Нет. Только мы двое.

Шершень молча попытался повернуть голову, но еще одна рана на шее не дала этого сделать. Полковник застонал.

Николай присел, чтобы перевязать полковника бинтом из спецпакета, валявшегося рядом, но Шершень остановил его.

– Укатали Сивку крутые горки… Пусть теперь все решит судьба, – сказал военный. – Ты должен немедленно бежать. Если останешься здесь, кончится плохо. Ты должен был быть приманкой. И конец твой, казалось, был предрешен.

– Кому это казалось? Кому? – закричал Николай, заводясь. – Вы что же все за всех уже решили? Сволочи! Твари! У вас всегда оправданий до жопы…

– Не я решал! Другие. Ты либо исчезнешь в дурдоме, либо скорее всего тебя грохнут, и это не мое решение. Пойми, я только винтик… Я в этом говне уже двадцать лет варюсь и только выполняю приказы… Ты должен был стать приманкой для их аппарата. Решение принимал не я, не я… Но я предложил принять такое решение.

– Гад! Какой же ты гад, полковник!

– Как только аппарат богенов засекли бы наши РЛС, из Ясненской дивизии его бы сбили ракетой… А потом все было как по уставу…

– Это что, закон твоей жизни? Ты мне свой устав не пиши! Раз попал в дерьмо, значит, тони? Так, да? – кричал Николай, не слушая объяснений Шершня.

– Схема сработала, но все случилось слишком быстро. Богены решили атаковать первыми… Тебе надо немедленно бежать.

– Только сиротой не прикидывайся и не жалей меня. Не надо. Ты уж меня пожалел! Да чем ты лучше этих карликов-изуверов? Они чужаки, а ты свой – сука! – впал в бешенство Николай.

– В России, Коля, все друг другу чужие… Такие мы люди.

Дрожащей рукой полковник полез в нагрудный карман куртки и вынул оттуда обыкновенную канцелярскую скрепку.

– Вот, возьми, – протянул он Николаю.

– Зачем? – удивился тот. – Зачем мне это?

– Если сумеешь осторожно засунуть ее в нос и подцепить крючок – ты вынешь паразита, и тогда богены не смогут тебя засечь, а наши прекратят погоню… Беги, немедленно беги отсюда. Думаю, поисковая группа будет здесь с минуты на минуту…

Глава двадцать пятая Космические академики