Ведьменыш

Дышалось легко, свободно. И опрокинув по рюмочке, Андромеда и Тит разомлели и прилегли. Они молчали и мечтали. Им верилось, что все будет теперь для них в лучшем виде, и жизнь устаканится, по-тихому катясь к далекой и почти невероятной спокойной смерти.

Событие круто изменило их жизнь… Но как изменило – этого троица не подозревала. Они покусились на другую реальность, и та уже выставила им счет, направив один из своих аппаратов к месту беспечного пикника.

И пока трое удачливых обладателей бесценного трофея лежали на траве и задумчиво пялились в небо, на нем возник огромный шар ртутного цвета.

Аппарат завис прямо над людьми, и они мгновенно почувствовали себя прикованными к земле – ни встать, ни подняться, даже двинуться не получилось. Что-то неведомое парализовало недавних счастливчиков, а древний ужас лишил голоса.

Что же за чутье было у другой реальности? Что двигало этими загадочными существами и наводило на след жертв? Эти вопросы пусть останутся для пытливого разума, привычного к парадоксам и головоломкам, приходящим из других миров, а мы опустимся в мир чувств, который и есть мир искусства.

Другая реальность не собиралась выслушивать мольбы или оправдания. Она хотела только одного: расчленить и уничтожить то, что ей непонятно и неприятно. Она хотела утрамбовать, засунув в холодильную камеру скрученные в шнур потроха, и отправить ценный груз в район звезды Бетельгейзе, и там, на далекой планете, с помощью самых мощных приборов изучив весь этот человеческий материал, сделать величайшее научное открытие.

Шар стал опускаться прямо на лежавших. Их перепуганные лица наблюдали на многочисленных экранах инопланетные карлики, обсуждавшие между собой ценность трех экземпляров.

[9]

В самом центре дна шара вспыхнул луч яркого света, и вдруг тела Тита, Аэлиты и Андромеды поднялись над землей и повисли, беспомощно шевеля конечностями.

Потом аппарат мгновенно переместился к стоявшей на шоссе «Волге». Выпустил новый луч, и двери автомобиля сразу открылись, а коробка из-под марокканских апельсинов сорвалась с места и, завертевшись как юла, взлетела…

Глава двадцать седьмая Ignoramus et ignorabimus [11]

«Строго секретно.

В штаб ВВС.

26 июня

Время – 06.49

Новыми данными о событиях, связанных с интересующей Вас темой, пока не располагаем. Наблюдения продолжаем в соответствии с инструкцией.

Лейтенант П.Соболев

Сверено с рапортом дежурного.

Исполняющий обязанности начальника в/ч 25840

майор И. Шумский».

1

Николай так привык к тому, что в последние дни с ним происходило только из ряда вон выходящее, что, когда увидел впереди родную фуру, в кабине которой сидели его напарник и Оля, не поверил своим глазам.

Простое оказалось чудесным. Обычное имело теперь характер магического.

Заметив Николая, Степан повеселел и, исполняя его просьбу, показал Оле телефон с фотографией странного существа.

Оля, увидев снимок, оторопела…

И вдруг все, буквально все вдруг встало на свои места. Полетело волшебное веретено, выпуская из таинственного подземелья космических монстров, склонявшихся над оцепеневшим человеческим телом. Вспыхнули голубым светом аргоновые аппараты, кессоные камеры, шлюзы, дрогнули стрелки на маленьких экранчиках пульта управления. И, словно компьютерная дефрагментация, все сжалось, упорядочилось, в единый миг выяснилось, став неотторжимой частью пугающего прошлого. И подъем по лестнице в таинственный шар, и ужас в операционной пришельцев, и кровавая горка птиц…

– Это Николай… Это он хотел, чтоб ты увидела, и прислал мне… – признался Степан.

– А, вот и он… Пусть сам теперь все и расскажет, – принялась растерянно лепетать девушка, желая получить подтверждение тому, что уже знала.

Степан, выйдя из кабины, обнял друга. Вышла и Оля – Николай ее поцеловал.

– Так что же там, на шоссе, все-таки случилось? – спросил Степан.

Воскресший опустил голову и, подумав, ответил:

– Лучше не спрашивай. Пусть это будет пока только в наших с Олей головах, и только там.

– Так серьезно? – удивился Степан.

– Да… – подтвердил Николай и вдруг поинтересовался: – А где мои вещички? Все в сохранности?

– А то! – завелся Степан. – Ты имей в виду, на Тюбукском спиртзаводе нас уже вторые сутки дожидаются – нарвемся на неприятности…

– Да погоди ты, – Николай задумчиво взглянул на Олю. Потом полез в нагрудный карман и вынул оттуда скрепку.

– Вот, видишь это – тебе и мне нужна одна неприятная процедура, и тогда все мы вырвемся из этого безумия в прежний, в обычный ход вещей.