Ведьмин дом

Алексей не спеша пошел по дороге, озираясь по сторонам и пытаясь угадать в каком из домов еще есть жители, а в каком остались лишь старые фотографии и мыши. Два дома впереди были точно жилыми. Один, небесно-голубой с резными окнами, был даже окружен палисадником. Правда, розы были чахлыми и уже мало напоминали о своем декоративном виде. Второй, был тщательно побелен, а в маленьких окошках виднелись комнатные цветы. У забора стоял старик, опираясь на самодельную трость. Алексей кивнул ему в знак приветствия, но тот даже не шевельнулся.

Вдоль дороги росли высокие деревья, местами склоняющие ветви почти до самой земли. Обломки старых сучьев валялись здесь же, и только возле еще жилых домов были аккуратно свалены в высокие сухие кучи. В основном тут росли старые клены, но кое-где встречались еще и белые стволы тополей.

С пригорка, где дорога раздваивалась, образуя еще один спуск, но к реке, Глинеевка была удручающим зрелищем. Еще прочные, хотя, может уже и не жилые дома, теснились к главной улице, а ближе к лесу из высокой травы торчали только покосившиеся крыши и остатки стен с пустыми глазницами окон. Даже тропинки, если они и были, уже давно потерялись в бурьяне. На перекрестке стоял единственный магазин с наглухо закрытой дверью – видимо работал не всегда, а ниже виднелись еще пара домов и бревенчатый мост через речку. На обратном берегу за низкими деревьями виднелся крест над давно не крашенным куполом старой церкви.

Алексей не спеша стал спускаться вниз по глинистой и неровной дороге, боясь оступиться и улететь кубарем под откос. На пути не встретилось ни души, словно село вымерло и кроме него – одинокого путника в черной рясе, не осталось никого. От такой мысли он вздрогнул и обернулся. И тогда он увидел дом, который можно было и не заметить, проходя мимо. Он стоял в стороне от дороги за низким и нескладным строением магазина. На обитых досками стенах еще сохранились следы краски, но от сырости и времени они уже давно потемнели, из-за чего дом казался черным и нежилым. Его крышу местами покрыл мох, а веранда перед входом угрожающе перекосилась, грозя рухнуть на незваных гостей. Вокруг росла высокая пыльная трава, до половины закрывая окна, и, если бы не узкая тропинка к входной двери, можно было посчитать, что дом давно заброшен. Его маленькие окна прикрывали тряпки. Алексей не сразу понял, чем его привлек этот дом. Сначала было просто ощущение, что дом наблюдает за ним, таращится своими окнами на случайного путника, а потом он заметил, что тряпки на окнах колышутся, словно кто-то торопливо задернул их изнутри.

Он сделал было шаг ближе, завороженный странной красотой запустения этого дома у обочины, когда заметил, что край занавески, если это была занавеска, приподнялся и опустился снова. Затем в соседнем окне между пыльными тряпками образовалась щель, достаточная для человеческого глаза. Кто бы ни был в доме, он явно проявлял любопытство к прохожему. Алексей неловко потоптался на месте, не решаясь уйти.

– Батюшка! Постойте, – окликнул его кто-то за спиной.

Человек в распахнутой куртке и в сапогах торопливо спускался к нему с пригорка. Он был плохо выбрит, а пепельные волосы на ходу приглаживал рукой. Его непропорционально тощая красная шея с выдающимся кадыком торчала из растянутого ворота свитера и, казалось, с трудом держала косматую голову.

– В церковь? – спросил он, остановившись в метре и закурив.

Алексей кивнул.

– Ну, я так и решил, что в церковь. Смотрю, поп идет, думаю – в церковь, наверное.

Он продолжал торопливо курить, словно спешил. А представиться он не спешил вовсе.

– Вы хотели спросить что-то?

Человек фыркнул, насколько позволяла сигарета в зубах и покачал головой.

– Говорю же, смотрю идет батюшка, в церковь видимо. Вот я и подошел.

– Понятно.

Алексей уже хотел вежливо попрощаться, когда незнакомец вдруг бросил под ноги недокуренную сигарету и выхватил из пачки еще одну.

– А то может и не надо ходить-то, батюшка?

Алексей не понимающе мотнул головой.

– Что?

Незнакомец снова ухмыльнулся.

– Может, говорю, в церковь-то не надо вам? Что вам там делать-то, а? В церкви-то.

Алексей развернулся и пошел дальше по тропинке к мосту, стараясь не прибавлять шаг. Настроение утренней безмятежности было изрядно подпорчено.

– Может, – не унимался голос позади, – оно и без церкви хорошо, батюшка? А?

И в селе, как и в городе, полно своих ненормальных. Только в столице их побольше и выглядят они иначе.

Вспомнив о Москве, он спохватился – не забыть бы позвонить Олегу – называть его Амвросием он еще не привык, рассказать, как добрался и какая тут на самом деле глушь. Что бы не говорил отец Тихон о смирении, служении людям и испытаниях, со столичным приходом тут не было ничего общего, словно разные миры. И меньше всего Алексей был уверен, что продержится тут хотя бы месяц. Сами то отец Тихон остались в столице, в чистом и сверкающем великолепием храме Преображения! Впрочем, и Олега не сослали в сибирские скиты или куда подальше нести Слово Божье, а оставили при московской епархии.