Ведьмин дом

- А ты видел, как я тырил? - завелся Санька. - Доказательства у тебя есть? Вот так-то. Молчал бы уж. Кстати, еще хоть раз про книгу пикнешь накажу. Но между прочим, - проговорил Санька чуть тише, - между прочим, у тебя есть еще выход. Ты ведь давал мне присягу?

- Ну, давал. И что дальше?

- Значит, должен мне во всем подчиняться. Любое приказание выполнять. Так вот. Я тебе приказываю пойти сейчас к Петракову, во второй отряд, и сказать, будто сдрейфил и в Ведьмин Дом не ходил. И все. И я тебя моментально отпускаю из рабства. На глазах у всей палаты. Ну что, годится?

- Как же я к Петракову пойду, если это вранье? Я ведь и вправду всю ночь там отсидел, как и договаривались.

Серега понимал, что соглашаться нельзя. И даже не потому, что врать противно. Все куда проще. Петраков моментально обо всем разболтает, и весь лагерь узнает. И тогда у Саньки будет полное законное право не отпускать его из рабства. Тогда уже бесполезно кричать, что книжки в Доме не было, что Санька ее заныкал. Как же, ответят. Сам же признался, что в Дом не ходил. И получится - Санька всухую выиграет, а у них с Лехой не останется уже никакого шанса.

Правда, он же собирался втереться к Саньке в доверие, чтобы насчет Лехи выяснить. Значит, надо Саньку слушаться. Но лучше уж послушаться его в чем-нибудь еще. А врать про свою трусость слишком противно. Ничего, перетопчется Санька. И вообще, интересно посмотреть, как он Петракову индейцев отдавать будет.

- Отсидел, не отсидел - меня не колышет, - нетерпеливо ответил Санька, не замечая Серегиных мыслей. - Пойдем к Петракову и скажем. Прямо сейчас.

...Но идти им не пришлось. Петраков явился сам, с двумя друзьями. Высокий, плечистый, с длинными засаленными волосами. Он их не мыл принципиально... Вся троица подошла к крыльцу, на котором сидели Серега с Санькой.

- Ну, Санек, - привет, - процедил Петраков ломающимся баском и протянул ладонь. - Чуешь, за чем пришли?

Голос у него был хриплый и назойливо-веселый. Курит, наверное, подумал Серега. И как это Дуска его не засекла еще?

- Чую, - малость побледнев, отозвался Санька. Он встал и осторожно пожал широченную Петраковскую лапу.

- Этот, что ли, Полосухин? - осведомился Петраков, указывая на Серегу. Санька кивнул.

- Ну и как? - поинтересовался Петраков.

- Сдрейфил он! - тут же зачастил Санька. - Сдрейфил и в тот дом не ходил. До полуночи у забора проторчал, а потом его комары заели, и он в корпус вернулся. Думал, мы все спим, никто не заметит.

- Завянь, Санек, - бросил Петраков. - Завянь и отсохни. У нас ведь какой базар был - не тебя спрашиваем, а его. Тебя, парень, Сергеем звать, что ли? - повернулся он к Сереге.

- Ну, Сергеем, - ответит тот, приглядываясь к Петракову.

- Ну и как, Сережа? Ходил ты в дом с привидениями?

Две пары глаз уставились на него. Черные, веселые Петраковские. И Санькины желтые щелочки, яростно-испуганные, молящие.

Ну что ж, пора отвечать. Интересно, что сейчас будет с Санькой? В обморок грохнется?

- Был я в том доме, - спокойно, растягивая слова, сказал Серега. Всю ночь там просидел, и никаких привидений там не водится. Только этот козел, Санька, книжку уворовал.

- Вот оно как... - радостно протянул Петраков.

- Врет он все! - яростно закричал Санька. - Он струсил! В дом не пошел, книжку не принес, а сейчас на меня клепает! Мы же с ним условились - он книжку в доказательство приносит.

- Ну, о чем вы там с ним условились, меня не колышет, - злым, свистящим шепотом ответил Петраков. - Это ваш базар. А у нас с тобой все четко схвачено. Так что проспорил, Санечка... Чтоб сразу после завтрака в наш корпус! Усек? И всех индейцев притащишь. Всех до единого. Лично мне в руки, в первую палату. И не вздумай рыпаться. Сам знаешь, чем борзеж кончится. Почки буду плющить. Я это дело уважаю.

- А ты, парень, молоток, - обернулся он к Сереге. - Хвалю за смелость. Ежели что - ко мне приходи. Если этот кент борзеть на тебя вздумает, мы с ним побазарим. Ну все, салют.

Троица удалилась к своему корпусу. И тут же послышался горн на линейку.

- Ну все, Серый, ты доигрался, - тихо сказал Санька. - Такой шанс у тебя был... Теперь запасай слезки.

До обеда проторчали в корпусе. Дуся на линейке объявила: третий отряд отправляется на хоздвор. Какую-то мебель перетаскивать. Но тут же, при этих ее словах, в небе громыхнуло и зарядил плотный, тяжелый дождь. Прервав линейку, Дуся послала дружину в столовую и сама, держа над головой целлофановый пакет, кинулась спасаться от ливня.

Конечно, ни о каком хоздворе не было уже и речи. План работы отряда, что сиротливо висел на стенде в холле, быстренько исправили: "Утро. Тихие игры в помещении..."

Иногда на пару минут дождь прекращался, по потом барабанил с удвоенной силой.