Ведьмин клад

– Я в спальнике запутался, – Померанец пошел багровыми пятнами.

– Запутался он, – проворчал Макар и в упор уставился на девчонку. – Правда, ты стреляла, красавица?

– Я нечаянно.

– И карабин нечаянно за пару секунд зарядила? – он хитро сощурился.

Под его взглядом девчонка съежилась, втянула голову в плечи. Егору стало ее жаль.

– Слышь, Макар, – вмешался он в допрос, – Наталья меня, между прочим, от смерти спасла, а ты с ней разговариваешь так, точно она преступление какое совершила. И вообще, кажется, ты в медведя тоже палил. Или я ошибаюсь?

Удивительно, но его отповедь подействовала, Макар смутился.

– Оплошал, – сказал он сердито. – За тридцать лет первый раз попался как дите неразумное. Кто ж мог подумать, что медведь так близко к стоянке подойдет? Видать, совсем одурел от боли. Твоя правда, фотограф, виноват я. Когда зверь меня когтями полоснул, замешкался, упустил момент, – продолжая оправдываться, Макар подошел к туше, присел на корточки. Остальные сгрудились за его спиной.

– Глянь, какая дырища в боку, – с грустью сказал Померанец. – Трындец трофею, – он бросил раздраженный взгляд на девчонку, точно упрекая ее в том, что медвежья шкура безнадежно испорчена.

– Ну конечно, – хмыкнул Егор, – в моем боку эта дыра смотрелась бы намного предпочтительнее.

Девчонка благодарно улыбнулась. А что, сначала она его от медведя спасла, а теперь он ее от Померанца – нормальная взаимовыручка.

– А кто сказал, что это Наталья мишку так продырявила? – Макар обернулся, посмотрел на них снизу вверх. – Гляньте, рана старая. Вон края запеклись и загноились. Это ты, голубь сизокрылый, – он ткнул пальцем в Померанца, – шкурку‑то попортил, еще пару дней назад, когда без портков из кустов драпал.

Померанец на такую разоблачительную речь ничего не ответил, лишь обиженно засопел.

– Чего‑то я не понимаю, – Егор присел на корточки рядом с Макаром. – А отчего ж в таком случае медведь сдох?

– Рожу твою небритую вблизи увидел, вот и сдох от страха, – заржал егерь.

– Нет, ну я серьезно, – не сдавался Егор. – Вот же она, одна‑единственная рана, а мишка ласты склеил.

– О‑хо‑хо, – Макар с кряхтением встал, как‑то странно посмотрел на девчонку, обошел тушу с другой стороны, запустил пятерню в медвежий загривок, пошарил там и удовлетворенно крякнул: – Вот вторая рана! – он поднял вверх окровавленную ладонь, девчонка испуганно шарахнулась в сторону.

– Не бойся, красавица. Что уж теперь бояться‑то? – Егерь вытер руку о медвежью шерсть. – Ловко ты его завалила, попала прямо в основание черепа, наверное, и хребет перебила. Стопроцентно убойный выстрел.

– А где рана‑то? – Егор пока еще ровным счетом ничего не понимал.

– Да там, на загривке.

– Тогда почему ее не видно?

– Потому, дурья твоя башка, – Макар ткнул носком ботинка в развороченный медвежий бок, – что вот это – выходное отверстие. Оно всегда намного больше входного.

– А где выходное отверстие от Наташкиной пули? – подал голос оправившийся от позора Померанец.

– А нетути! – Макар пожал плечами и тут же ойкнул от боли в раненой руке.

– Как это – нетути?! – не сдавался Померанец. – От моей пули есть, а от ее – нетути?!

– Пуля в черепе застряла, – пояснил Макар. – Вот и нету выходного отверстия. Да ты радуйся, что нету! – Он похлопал Померанца по плечу. – Дырку в боку зашить можно, а вот если бы мишке морду разворотило, тогда уж точно трындец трофею.

Он отошел от туши, поманил к себе Настю.

– Эй, красавица, поможешь рану перевязать?

Девчонка побледнела так красноречиво, что даже без ответа стало ясно, что помощница из нее еще та. Хорошо, если в обморок не грохнется.

– Давай я помогу, – Егор пожалел несчастную. – Где аптечка?

– В моем рюкзаке, – егерь не сводил задумчивого взгляда с Насти, и Егору почему‑то взгляд этот очень не понравился. Девчонке, кажется, тоже. Она втянула голову в плечи, отошла на самый дальний край полянки.

Аптечка была укомплектована по полной программе. Были в ней и бинты, и йод, и обезболивающие, и даже антибиотики. По всему видать – Макар стреляный воробей. Егор обработал рану – три глубоких, едва ли не до кости, царапины. Макар даже не пикнул, лишь зубами скрежетал, когда он лил на царапины йод. Кремень мужик. Сам бы Егор так не смог. После того как первый шок прошел, вернулась боль в спине, напоминание о столкновении с несчастной березкой. И на таблетки анальгина он теперь посматривал с вожделением наркомана в ломке.

– Я возьму одну? – спросил, накладывая Макару повязку.

– А тебе зачем? – поинтересовался тот.

– Спина болит. – Вообще‑то, болела не только спина, но и ребра, принявшие на себя всю тяжесть медвежьей туши. Да и руки побаливали и отчего‑то дрожали.

Макар понимающе кивнул, сказал:

– Есть у меня лекарство получше. – Из рюкзака вслед за аптечкой на свет божий появилась пол‑литровая фляжка. Во фляжке что‑то многообещающе булькало. – На крайний случай берег, – пояснил егерь, свинчивая крышку. – Вот он и наступил, крайний случай. Эй, Наталья, Антон! Идите‑ка сюда!