Ведьмин клад

На полке в ванной лежал фен, и Настя не удержалась от желания не просто высушить, а еще и уложить волосы. Роскошная грива – вот единственное украшение, которое ей осталось. Конечно, укладка не сделает ее в одночасье красавицей, но общее впечатление может улучшить.

Получилось, в общем‑то, неплохо. Если не обращать особого внимания на нездоровую худобу и следы от комариных укусов, так и вовсе хорошо. Настя даже улыбнулась собственному отражению. Улыбка вышла не очень веселой, но уж какая есть. Осталось решить вопрос с папкой. Лучше избавиться от нее прямо сегодня. Надо будет спросить у Макара или Софьи Семеновны, где живет сельский староста. Настя понимала, что в этом случае придется рассказать всю правду о том, что случилось в скиту, а это больно и страшно, но, с другой стороны, староста – это представитель власти, значит, пусть он и разбирается, сообщает, кому следует. Она сунула папку обратно за пояс брюк. Не стоит оставлять чужое имущество без присмотра, тем более что потерпеть осталось совсем чуть‑чуть.

Оказалось, что мылась она так долго, что мужчины уже успели поужинать и ушли топить баню.

– С легким паром! – Софья Семеновна окинула ее оценивающим взглядом и удовлетворенно кивнула.

– Спасибо. – Настя замерла на пороге большой кухни.

– Да ты не стой, проходи, присаживайся! – хозяйка махнула поварешкой в сторону стола. – Я как раз супчик приготовила, скоро пельмени сварятся.

В животе громко заурчало, Настя присела к столу. Через минуту перед ней уже дымилась тарелка, до самых краев наполненная супом.

– Кушай, – Софья Семеновна уселась напротив, подперла кулаком подбородок.

Сначала Настя решила, что столько ей не съесть ни за что на свете, но оказалось, что управиться с тарелкой супа не так уж и сложно. Мало того, в желудке, кажется, еще осталось место.

– Совсем изголодалась, – сказала Софья Семеновна, ставя перед ней обещанные пельмени.

Настя виновато кивнула, потянулась за вилкой.

– Ты сама откуда будешь‑то?

Этот невинный вопрос лишил ее аппетита.

– Я нездешняя, – ответила Настя уклончиво.

– Сама вижу, что нездешняя, – Софья Семеновна улыбнулась. – Здешних мы всех знаем. Туристка, наверное? Сейчас в наших краях экологический туризм пытаются развивать. Народ в тайгу валом повалил, а подготовки ноль, да и опытных проводников, таких, как мой Макар Петрович, можно по пальцам пересчитать. Вот каждый год люди и теряются.

Слава богу, Софье Семеновне не нужен был Настин ответ, она уже сама выстроила довольно стройную версию произошедшего. Это хорошо, не придется врать, вранья за последние несколько дней было и так достаточно. Конечно, рано или поздно Макар расскажет жене, что Настя никакая не туристка, а сбежавшая коммунарка, но сама она к этому времени скорее всего будет уже далеко. Ей бы только ночь пережить…

– Тебе, Наташа, еще повезло, что на хороших людей набрела. – Краем белоснежного передника хозяйка протерла стекла очков. – Тут в лесу несколько дней назад страшное зверство случилось.

Сердце замерло, а потом тревожно затрепыхалось где‑то в горле. Настя отложила вилку, руки спрятала под стол, чтобы не было видно, как они дрожат.

– Здесь километрах в пятидесяти монашеский скит есть, – к счастью, Софья Семеновна не заметила ее волнения. – Жили там четыре монахини, лет уже сорок, а то и больше. Все местные про скит знали, старушек почитали за святых, помогали, чем могли. А недавно какие‑то выродки, – она болезненно поморщилась, – напали на скит и убили монахинь.

Кухня поплыла, чтобы прийти в себя, Настя сделала глубокий вдох.

– Кто напал? – спросила шепотом.

– Слухи разные ходят. Кто говорит, что залетные бандиты, а кто грешит на коммунаров.

– На кого?

– На коммунаров. В лесу недалеко от скита есть поселение, что‑то вроде воспитательного лагеря для бывших преступников. Местные зовут их коммунарами.

– А почему именно они? – спросила Настя. – Потому что бывшие заключенные?

– И поэтому тоже. Сама знаешь, времена какие: люди соседям не доверяют, а тут чужаки, да еще с таким прошлым. Но не это главное, говорят, накануне убийства из коммуны трое сбежали. Вот на них милиция и думает. Сейчас там обыски и допросы. Ой, да ты не ешь ничего! – Софья Семеновна всплеснула руками. – Зря я тебе все эти страхи рассказала. Извини, Наташа.

– А их нашли?

– Кого?

– Ну, тех троих, что из коммуны убежали.

– Не знаю, может, и не нашли еще. Тайга же вон какая большая, затеряться в ней можно запросто. Ты лучше кушай. Мужики половину моих недельных запасов уничтожили, а они, в отличие от тебя, в лесу были не на голодном пайке. Еще и по сто грамм требовали, но я не дала. Пусть сначала в бане попарятся, а уже потом расслабляются. Хочешь, я тебе кофе сварю?

– Лучше чаю, если можно.

– Конечно, можно! Это я кофеманка с тридцатилетним стажем, так мне кажется, что и все вокруг должны кофе любить. – Софья Семеновна встала, отошла к плите и вдруг спросила: – Наташа, а что там на самом деле произошло?

– Где? – От страха язык прилип к небу.