Ведьмин клад

До ночи Демьян дно прочесывал, все надеялся, что отыщется пропажа. Вымок с ног до головы, замерз, а так ничего и не нашел. Опомнился, только когда луна взошла, выбрался из ручья да так и застыл столбом… Стоит на берегу баба: вся в белом, косы огненные по плечам стекают аккурат в воду. Ведьма…

– Вот и дождалась я тебя… – Сама улыбается, а глазюки зеленым огнем горят. – Устала я, Демьянка, верой и правдой убивце своему служить. Отслужилась.

– Хозяйка, смилуйся! – Демьян на колени рухнул, голову руками закрыл. – Смилуйся, пощади! Я ж раскаялся, вот те крест, раскаялся! – перекрестился, думал, что гадина эта креста убоится, да просчитался.

– Раскаялся, говоришь? – по голосу не понять, верит али насмешничает. – Ну, коли раскаялся, так у меня для тебя гостинец. Погляди‑ка, Демьянка!

Боязно смотреть, да ничего не поделаешь. Поднял Демьян голову, а перед ним уже не баба вовсе, а лиса рыжим хвостом песок метет. Это что же! Это значит явила ему свою милость Хозяйка‑то? Как есть явила! Вон какой самородок большущий из земли торчит, даже подумать страшно, сколько такая громадина завесит.

– Любишь золото? – Лиса под ногами крутится, а голос ведьмин прямиком в голове звенит.

– Люблю, Хозяйка! Кто ж его не любит?!

– Так бери. Твое оно… – Сказала и исчезла.

Опомнился Демьян, кинулся к самородку, хотел подальше от берега оттащить да в кустах прикопать, да не тут‑то было. Руки будто чужие сделались, замест самородка потянулись к кушаку, обвязали один конец вокруг камня, а второй вокруг шеи…

…До чего ж вода в Лисьем ручье холодная. До чего ж самородок тяжелый. Зайти подальше от берега, туда, где воды по грудь, да отпустить каменюку окаянную…

– Вот тебе и золото, Демьянка! На веки вечные… – последнее, что услышал перед тем, как самородок его на дно утянул…

* * *

– …А Демьяна Субботина в Лисьем ручье нашли с камнем на шее, – Макар увлекся рассказом не на шутку, даже про первач свой забыл. – Кто говорил, что конкуренты его утопили, кто, что сам утопился, но местные, все как один, считали, что это Хозяйка с ним счеты свела. С тех пор ее пореже видеть стали, но уж если видели, то все: либо клад найдешь, либо богу душу отдашь.

– А с нами как же? – спросил Егор. – Мы ж вроде клад не нашли, и живы все, слава богу. Чего ж тогда она нам явилась, эта Хозяйка?

– А ты не понял? – Макар посмотрел на него внимательным, совсем не хмельным взглядом. – Она ж нас к Наташке выводила. Мы ведь совсем в другом направлении шли, не явись нам Хозяйка, девочка бы утонула.

– С чего это нашей коммунарке такие привилегии? – хмыкнул Померанец.

– Так кто ж его знает? – Макар пожал плечами. – Говорят, Хозяйка женщин и детей никогда не обижала, все больше с мужиками озоровала. Бывали случаи, что она заплутавших ребятишек из тайги выводила. Может, и с Наташкой так. Может, пожалела, а может, еще чего. Вот вы меня, ребятушки, убейте, а спрашивать я бы у нее ничего не стал. Мне и одной встречи на всю жизнь хватило. Ну, что, выпьем по последней и на боковую? – Он встряхнул почти пустую бутыль первача.

– Какая боковая?! – возмутился Померанец. – Макар, да мы с Ялаевым еще только во вкус вошли. Ты лучше скажи‑ка нам, как в вашем поселке обстоят дела с культурной жизнью?