Ведьмин коготь

Клиентка повернула голову, взглянула на Женю испуганно – и снова опустила лоб на подушку.

«Можно спорить, – невесело усмехнулась Женя, – она сейчас думает, что ж ее подруга во мне милого и привлекательного нашла, если я способна орать до срыва голоса! А когда после массажа все тело у нее болеть будет, я вообще покажусь ей настоящей мымрой. Интересно, придет во второй раз?»

А впрочем, это ей было совершенно неинтересно. Клонило в сон после бессонной ночи, а в ушах звучал, звенел, бился истерический крик Михаила: «Да чтоб ты сдохла! Да чтоб у тебя руки отсохли!»

Он так и не поверил ни Жене, ни своим глазам. Он был настолько прочно убежден в том, что привез из Сырьжакенже мешок золота, а дом в деревне продал, что Женя на какой-то миг даже усомнилась в себе, перестала верить своим глазам. Но нет, она отчетливо видела дарственную на имя Павла Вячеславовича Абрамца. А Михаил, буквально колотясь в истерике, по-прежнему уверял, что это договор купли-продажи с Абрамцом!

В самом деле сорвав голос в бесплодных попытках докричаться до бывшего мужа, Женя бросила на дорогу и растерла каблуком в прах кусочек сухого дерьма, которым полны были рюкзак и внутренний карман его куртки. Так Михаил во весь голос клял и материл ее, пытаясь отыскать закатившуюся в траву – по его мнению! – золотую монету, царский червонец. Женя так и оставила его стоящим на карачках, уткнувшимся в траву.

Силы иссякли наблюдать это безумие! И она убежала домой.

Разумеется, можно было посмеяться над Михаилом, можно было плюнуть на него и на его дурь, но как-то не плевалось – несмотря на внешнюю нелепость происшедшего. Когда Женя училась на первом курсе филфака, она с особым удовольствием ходила на лекции по фольклору, посещала фольклорный кружок и с упоением читала всевозможные рассказки и былички о домовых, водяных, русалках, леших и прочей нечисти. Это задержалось в памяти надолго! Вот и сейчас вспомнила, что у леших было такое обыкновение: завести человека в лес, притворившись его соседом, родственником, знакомым, держать там какое-то время, а на прощанье угостить разными вкусностями, или деньги дать, или подарить что-то. Когда человек с трудом возвращался домой, он обнаруживал в своих карманах только сухой помёт или другой столь же поганый мусор.

Похожая, конечно, ситуация, вот только этот, как его там, Роман Верьгиз не леший, а деревенский мошенник! Он, видимо, напоил Михаила до полного одурения какой-то сивухой, от которой у него помутилось в голове. Конечно, Михаил проспится и ужаснется! Обнаружит, чем набит его рюкзак, – и спохватится, в полицию побежит, чтобы написать заявление о мошенничестве и обжаловать сделку. Может быть, даже обратится к бывшей супруге с просьбой подтвердить все, что она вчера сразу разглядела, а он – нет, потому что был совершенно одурманен. Но все-таки что же это за тип такой – Роман Верьгиз, способный пойти на столь откровенное жульничество, которое, однако, вполне можно изобличить, если взяться за дело серьезно? Он что, о последствиях своих мерзких шуточек не заботится? Или там, в этой глухомани, чувствует себя царем и богом? Думает, ему все дозволено?! Напрасно он так думает!

Конечно, у Жени нет оснований вспоминать Михаила добром, но она ему поможет, если тот попросит. Конечно, поможет!

Ее так и подмывало позвонить Михаилу и спросить, как он себя чувствует, но не хотелось нарваться на неминуемые грубость и хамство. Вдруг он еще не спохватился, не образумился?

День шел своим чередом. Юля ушла, стеная и покряхтывая, однако все же записалась на десять дней вперед, по-прежнему мечтая избавиться от своего «некритичного» целлюлита.

Позвонила дама, которой Женя вчера делала баночный массаж, и начала жаловаться, что у нее на спине остались сине-багровые пятна. Сколько Женя ни объясняла, что это вполне естественно, ведь банка присасывает к поверхности кожи кровь, в чем и состоит суть такого массажа, дама потребовала отменить все записи и вернуть деньги за сеанс, не то она позвонит хозяйке салона.

– Можете не звонить, – вздохнула Женя, – деньги верну. Приходите, я оставлю их у администратора.

– Вот все вы так! – торжествующе воскликнула дама. – Боитесь начальства! Я все же позвоню!

– Конечно, ваше право, – сказала Женя. – Извините, меня работа ждет. – И положила трубку.