Ведьмин круг (СИ)

Масла в огонь подливали сверстники. Показывая изображения своих отцов серьёзных и мужественных, они напропалую хвастались, и с гордостью расписывали их деяния и подвиги. Происхождением и занимаемым положением родичей юные эльфы хоть и гордились, но хвастаться ими было не принято. Стыдясь никчемного отца, мирно унаследовавшего власть от своего воинственного предка, Лесной король долго не хотел изучать историю его правления. Он боялся окончательно разочароваться.

Всё переменилось, когда во время небольшой смуты он увидел эльфийского владыку в действии. Внутренняя группировка недовольных, подзуживаемая бывшей женой и её родственниками, умудрилась захватить беспечную Титанию вместе с сыном и попыталась диктовать Оберону свои условия с позиции силы. До сих пор перед глазами Лесного короля стоял стремительный гибкий воин, который уложил кучу наседающих на него противников и первым пробился к захваченной королеве и юному принцу. Залитый кровью с головы до ног кровью, он склонился над пленниками и разрубил их путы. Организовав надёжную охрану королевских особ, он снова двинулся в гущу кипящей битвы, но восхищённо сверкая глазами, юный принц порывисто схватил незнакомца за руку и, прижав к сердцу, воскликнул:

— Сентай, назовите своё имя, чтобы я знал, кого благодарить!

На мгновение воин приподнял маску, скрывающую лицо и весело ему подмигнул. «Папа!» — по-детски растерянно прошептал Раэтиэль, не веря своим глазам. Когда всё успокоилось, полный раскаяния, он некоторое время хвостиком ходил за отцом, но всё вернулось на круги своя. Оберон снова скрылся за своей привычной маской, к тому же быстро выяснилось, что он по горло занят делами и не может уделять сыну слишком много времени. Когда наставники ознакомили принца с кругом обязанностей эльфийского владыки, он перестал обижаться на отца и уже сам боялся лишний раз отвлекать его своими мальчишескими глупостями, зная как мало у него свободного времени.

Только с годами к Лесному королю пришло понимание, что главное достоинство Оберона состоит отнюдь не в умении драться, а в незаурядном уме. Благодаря его мудрой политике эльфийское королевство жило мирно и процветало, ловко лавируя в беспокойном мире фейри.

— Извини, отец, мы слишком давно не встречались в домашней обстановке, и я уже забыл, как ты умеешь играть.

— Ничего, мой мальчик, в том есть доля моей вины. Кручусь как белка в колесе и как-то вылетело из головы, что ты уже повзрослел и, следовательно, нам пора наладить новые взаимоотношения.

Оберон присел рядом с сыном и мягко улыбнулся.

— Надеюсь, ты переболел своей тягой к героическому стереотипу?

— Вот ещё! Наоборот, я нашёл образец для подражания!

— Кто такой, почему не знаю?

— Ваше Величество, Вы лучший во всём: и в битве, и в политике, и в науке! — с восторженным видом воскликнул Лесной король, и в синих глазах польщённого эльфийского владыки вспыхнула смешинка.

— Я рад, мой мальчик, что ты гордишься не только моим умением махать мечом и стрелять из лука.

— Отец! Я уже вышел из подросткового возраста! — возмутился Лесной король.

— Неужели? — Оберон насмешливо фыркнул и, видя, что сын обиделся, примирительно добавил: — Вижу, Титания вдолбила в твою голову дворцовый этикет, если ты стал обращаться ко мне по титулу и на «вы». Можешь расслабиться, Раэтиэль, ведь мы одни.

— Э, нет! Уши жалко. Мать снова их надерёт, если я забудусь при посторонних.

— Пора Титании заканчивать прилюдно трепать тебя за уши, ты уже большой мальчик. Так о чём ты хотел поговорить? Дай угадаю, наверно, о воскресшей девочке. Возникли проблемы?

— Да, — Лесной король немного помялся. — Я только что от Аталисы. Какая-то она странная. Я думал, она обрадуется, став настоящей эльфийкой, а вместо этого она разозлилась. Заявила, что они обе умерли, Атуэль и Аталиса, и она не имеет к ним никакого отношения…

— И всячески давала понять, что знать тебя не хочет, — весело перебил сына Оберон. — Не бери в голову, просто девочка злится, что ты бросил её в самый тяжёлый период.

— Я же не со зла! Ведь мама уверила меня, что учёба в интересах Аталисы!

— Попробуй встать на место девочки и понять её чувства. Полная мечтаний о любви она оказалась одна в чужом мире, причём без всякой поддержки. Более того с ней здесь обращалась так, как не принято обращаться с самой распоследней рабыней.

— Отец, почему ты не вмешался, зная, что мать не права, и творит несправедливость по отношению к Аталисе?

Возмущённый Лесной король с раздражением стукнул по мягкой подушке и с досадой отбросил её в сторону. Оберон посерьёзнел.