Ведьмин лог

Джакомо кивнул. Да уж, имя Гийома де Ногаре слишком часто встречалось в отчетах, приходящих из Парижа. И все они были связаны с темными и непотребными делами, вызывавшими у аудитора нервную дрожь.

— Что-то еще, о чем мне следует знать?

— Сложно сказать, Ваше Святейшество. Фактов пока не так много, могу лишь поделиться своими подозрениями. Они касаются наших людей в свите Филиппа. Полагаю, их больше нет в живых. Я и сам собирался сообщить Вам об этом, но решил подождать еще немного.

— Почему ты так решил?

— Месяц назад я приказал одному из них вернуться в Ананьи, но его до сих пор нет. И отчеты… уже две недели мы не получаем никаких вестей из Парижа. Конечно, такое бывало и раньше, но если в одно совпадение я еще могу поверить, то в два — уже нет.

— Скорее всего, ты прав, друг мой. Видимо, Филиппу стало известно, кто они. Бедный мальчик… он ненавидит Церковь, и меня заодно, теперь это стало очевидно. Впрочем, у него есть на то причины. Полагаю, он до сих пор не может простить мне смерть своего отца. — Бонифаций, словно пытаясь разгладить морщины, потер лоб рукой.

В свете свечи блеснули драгоценные камни на кольцах, украшавших пальцы Его Святейшества, и Джакомо опять нервно поежился. Ходили слухи, что в одном из этих перстней было небольшое углубление, хранившее в себе порцию опасного яда.

— И что Вы планируете делать? Нельзя же оставлять без внимания поведение короля Филиппа и его приспешников. Это… это ведь ересь!

— Все верно. Филипп молод и горяч, и, что хуже — одержим властью. Он забыл, что любой правитель сравним с Луной, которая не имеет собственного свечения, но лишь отражает свет Солнца, то есть — свет власти Божьей. Как глава Церкви, я должен остановить его безумие. Именно по этой причине я и позвал тебя сегодня. Раз ты тоже считаешь, что ситуация выходит из-под контроля, действовать начнем немедленно. Мне нужно связаться с одним юношей, верным и весьма умелым в своем деле.

Джакомо напряг память, пытаясь понять, про кого идет речь. На ум приходила только одна персона, которую тоже часто упоминали в донесениях, но уже исключительно с хорошей стороны.

— Кажется, я знаю, о ком Вы. Действительно, лучшей кандидатуры не найти. Но он ведь сейчас отправился исполнять другое Ваше поручение, в Олите.

Папа нетерпеливо взмахнул рукой.

— Это куда важнее любых других поручений. Адриан — единственный, кто сможет помочь нам в сложившейся ситуации. У него есть особый дар от Господа — видеть ложь, как бы хитро она ни маскировалась под правду. К тому же, он осторожен, умен и прекрасно владеет искусством боя.

Джакомо кивнул, соглашаясь со словами Его святейшества.

— Наверное, важно еще и то, что Вы можете ему доверять, так как знаете его с детства? Кстати, а как он попал к Вам?

Бонифаций улыбнулся, лицо его немного просветлело.

— Его мать приходится мне очень дальней родственницей. Она сама отдала мне на воспитание своего единственного сына, сказав, что увидела это во сне. К несчастью, бедняжка долго не прожила, но оттого я лишь сильнее верю, что путь Адриана осенен волей Божьей. Его таланты прекрасно служат на благо Церкви.

— Удивительная история, Ваше Святейшество. Значит, мне нужно отправить гонца к Адриану Тере?

— Да. И чем скорее, тем лучше. Я составлю два письма, одно для него, второе для Филиппа. Но оба письма необходимо передать Адриану лично в руки. И пусть гонец напомнит ему, что выдвигаться нужно немедленно. Также, позаботьтесь о том, чтобы ему дали денег на путевые расходы, еду и прочие нужды. Остальное я напишу ему сам.

— Будет исполнено. — аудитор поклонился и попятился к выходу, но Папа вдруг испытующе взглянул на приближенного и задумчиво спросил:

— Скажи, Джакомо, ты помнишь моего предшественника, Целестина? Да упокоит Господь его душу.

От этого вопроса аудитор мгновенно покрылся холодным потом. И зачем Папе потребовалось поднимать столь щекотливую тему? Может, это какой-то тонкий намек?

— Д-да, конечно, Ваше Святейшество. Я его помню.

— Тогда ты наверняка слышал сплетни про то, что я отобрал у него папский престол. Как ты считаешь, это правда?

Видя терзания Джакомо, не находящего в себе сил ответить хотя бы слово, Папа вдруг рассмеялся.

— Не мучай себя, друг мой. Все мы знаем, что так и было. И я, и ты, и те, кто шепчутся по углам, обвиняя меня в симонии и нарушении целибата. К счастью, в последнем я не виновен. Но я действительно уговорил Целестина отречься от престола в мою пользу, а после отправил его в замок Фумоне, где он умер, не прожив и года… и за это я буду отвечать перед Господом ничуть не меньше, чем Филипп за всю свою ересь.

— Я… не знал, Ваше Святейшество. Почему Вы решили рассказать мне об этом?

Папа встал с кресла, подошел к Джакомо и усмехнулся, заглядывая ему прямо в глаза.