Ведьмин рассвет

Такое случается. Не то, чтобы нам рассказывали… достоверных случаев всего-то пару, и те благообразно именуются «происшествиями». Причем информация о таких происшествиях как правило закрыта. Но случается, да.

Да.

– И что это было?

– Темный венец. Его нашли на местном владетеле… кстати, тот вот отлично сохранился. Мы, как до терема добрались, то… все и понятно стало. Терем сам неплохо сохранился. Тоже вот… голову бы включить, что ненормально это. Но нет, мы уже учуяли… находка, открытие… и Гришка все подбивал меня силу использовать. Мол, копать обыкновенным образом – долго, муторно. Этак и год провозиться можно, а вот чтобы аккуратно и верхний слой убрать. Я сперва отнекивался, но… я моложе был. Дурнее. Да и не думалось тогда о плохом. Вот и взялся помочь рабочим. Расчистил… там стены остались. Крыша… осела большей частью, но с крыльца пройти можно. А внутри – ни крупицы земли. Зато костьми пол выстлан. Люди иссохли… а он остался. Ни одежды не истлели, ни сам мертвец. Сидел в резном кресле и улыбался. А потом… потом верно, артефакт почуял присутствие живых.

Лют выдохнул.

И потер лоб.

– Или еще раньше… скорее всего раньше, когда я рабочим помогал. Или вовсе на разведке. Я почти успел… понять. Старые вещи опасны. А тот венец, он не просто старый, в нем была иная сила. Понимаешь?

Не та ли, что сокрыта в Источнике?

И не та ли, к которой стремилась ведьма Наина, то ли жизнь себе продляя, то ли посмертие откладывая? Не та ли, что Источник изменила.

– Гришка… Григорий Аленьев. Мой старый приятель. Он хорошим был ученым. Перспективным. И куда более талантливым, чем я.

Был.

– Мы тогда вошли и… и я сказал, что нельзя трогать. Надо особистов звать. Штука опасная. Только связи нет. Связь не слишком с этими вот дружит… Гришка и сказал, что, мол, иди. А я тут. Покараулю, чтоб из рабочих никто не сунулся. Что… мне бы сообразить… увидеть, учуять след… но там такая аура смерти висела, дышать тяжко было… я и вышел.

А Гришка остался.

И не устоял.

– Я только и успел, что деда набрать… на его звонок быстрее ответят, как почуял, что он ожил.

– Гришка…

– Гришку он подмял. И еще двоих выпил… к счастью, мы только двоих вниз взяли.

– А дальше?

– Дальше я… блок поставил. Как учили. И Гришку вытащить попытался. Эта тварь… я даже не уверен, что оно когда-нибудь человеком было. Навалилось тогда на блок… ему ведь сила нужна, чтобы восстать. А у Гришки силы – пара капель.

То ли дело княжич, может, не больно талантливый в том, что экономики касается, но родовою силой сполна одаренный.

– Тогда… щит затрещал. И я понял, что если не удержу, что… плохо помню. Только что я против… немертвого? Неживого? Смешно еще стало. Мол, история – наука тихая, спокойная… и деда жаль. Он бы расстроился. А потом провал. У нас случается… родовая особенность. Когда перед глазами марево и все такое… раньше вроде как полезное качество. Боевое безумие.

Не вяжется.

Лют и боевое безумие. Это что-то из древних сказаний или любовных романов, где это самое безумие приходит в очень нужный и важный момент. А чтобы вот так по-настоящему…

– Я в больничке уже в себя пришел. Сказали, что сумел тварь накрыть. Удержать… удерживать почти десять часов, пока подмога прибыла. Если бы она на свободу вырвалась, было бы тяжко. Жертвы были бы… тем более, что копали мы рядом с городком одним… а она после сна голодная.

Княжич вздохнул.

– Гришка вот…

– Умер?

– Откачали, но… разум человеческий – хрупкая вещь. Я… семью его не бросил, но все равно чувствую себя виноватым.

От совести не откупишься. Мне ли не знать.

– Он в хорошем заведении. И за ним смотрят. Сейчас вот тихий, спокойный. Спит. Мультики вот любит. Раскраски еще. Рисует иногда… лепит. Венец тот. Подробно так. Его произведения изымают, да и сам он под особым надзором. Даже если очнется, вряд ли выпустят. Потому что…

Потому что опасное это дело, древние неушедшие за грань твари.

Я знаю.

Я тоже… столкнулась вот.

И Лютобор понял.

– Так что раскопки… дело такое… можно и откопать чего-нибудь этакого. Из прошлых времен. Поэтому любые мало-мальски серьезные раскопки требуют высочайшего дозволения. И согласований. И к группе приставляется наблюдатель от особого отдела.

– А у вас…

– Наш был стар и полагал, что ничего-то серьезного мы не откопаем. Если бы там курганы или место древних сражений, или погосты какие, или старое капище, хотя их вообще копать запрещено.

И правильно.

Всецело поддерживаю.

– А тут… вот… потом тоже разбирательство долго тянулось. Он обязан был фон замерять, колебания… да и я сам тоже… но я списывал все на мощный слой, культурный, высокую энергоемкость… тем более тварь эта пряталась. Они хорошо скрываться умеют.

Знаю.

Теперь на личном опыте.

– Вот по итогу мне орден и всучили. Заодно уж пришлось подписать кое-какие бумаги…

Я поглядела на княжича искоса.

– Особому отделу всякие люди нужны. Если… тебя это смущает.

– Нисколько.

Правду сказала. Хотя понимаю. К Особому отделу и отношение в обществе, мягко говоря, неоднозначное. Опасаются их, чего уж там говорить. Крепко опасаются.

И слухи…