Ведьмин зов

— Ролик оперативно удалили… насколько возможно. Я провел, говоря по-канцелярски, ряд профилактических мероприятий в том духе, что эти люди вовсе не инквизиторы, а насильники и убийцы и вот-вот будут пойманы. Легко обещать. На камерах он не засветился. Информационную волну удалось задавить, но я знал, что продолжение следует, и ждал, когда все повторится…

— И ты ходил по ночным клубам и пил воду.

— Да. И много раз так бывало: приходят ведьмы, в компании, или с парнями, или в одиночку… А я сижу и пью воду. — Он остановился на светофоре. — И провожу вот так ночь, пока они гуляют и ржут… А клубов в одной только Однице тысячи. И к каждому не приставишь инквизитора, а химию в бокал подсыпают не только ведьмам… Безнадежно. Но куда деваться… Я увидел, как ты вырубилась. Сел в машину и увязался за ним, а когда понял, куда он направляется, позвонил в полицию. Полицейские, сволочи, очень долго ехали, пришлось импровизировать. Это то, что ты хотела услышать, или что-то еще?

— С-спасибо. — Эгле обхватила себя за плечи. — Спасибо, Мартин. Это был… кошмар.

— Ты отлично держишься, — сказал он, не отрывая глаз от дороги.

— Это потому, что я ведьма. — Она нервно засмеялась. — Эти… они кто вообще? Сумасшедшие? Конрад… в клубе… казался нормальным. Кто они такие?!

Он помолчал, лавируя в потоке транспорта. Снова начинался летний вечер, толпились зеваки на тротуарах, сидели за столиками на открытых верандах кафе, катались в кабриолетах, подставляя лица теплому ветру.

— Травматики, — сказал он. — Пострадавшие от ведьм. У Конрада погиб восьмилетний сын — наступил на тень-знак, через два часа умер от истощения.

Эгле сплела пальцы, сдавила до хруста:

— Но… я же… мы же… ни при чем. Ни я, ни та девушка… мы не проходили инициацию! Не мы это сделали, мы физически не могли…

— Психологический феномен: нет разницы, та ведьма или эта. Ну и, конечно, Конрад с компанией не нормальны. Психопатия, депрессия, алкоголизм, наркотики. Первопричина — травма, мотив — месть. Не конкретной ведьме, а ведьминому роду в целом.

— Мне страшно, — сказала она после паузы.

— Они на свободу не выйдут.

— Страшно знать, что тебя могут так ненавидеть. Ни за что. За принадлежность к роду.

— Ты раньше с этим не сталкивалась?

— Э-э… Нет. С таким — точно нет. У нас в индустрии ведьма на ведьме сидит, ведьмой погоняет…

— Расскажи о своем фильме.

— Что?

— Расскажи, о чем картина, как ты работала. Не зря же тебе дали номинацию?

— «Железный герцог». — Эгле оживилась, чувствуя, как твердеет земля под ногами. — Ты смотрел?

— Я не хожу в кино. — Он свернул на парковку рядом с торговым центром.

— Но ты же знал тогда в клубе, что я художница по костюмам!

— Потому что я знал, сколько ведьм и откуда аккредитованы на фестиваль. Ну что, пойдем, выпьем чего-нибудь?

Он улыбнулся разбитыми губами, и Эгле поняла, что верховный инквизитор моложе, чем она думала. Ему и тридцати, наверное, нет еще.

х х х

— …Социальная роль костюма была куда серьезнее. Сейчас ты, например, можешь себе позволить ходить по улицам в джинсах, а инквизиторы времен Атрика Оля носили мантию даже дома, даже в спальне, и для каждого случая предусматривались аксессуары: в герцогский дворец — с золотыми обшлагами и золотой цепью, во Дворец Инквизиции — с красными обшлагами, на публичную казнь… впрочем, что это я. Наше кино о столкновении двух аристократических кланов, война между Вижной и Ридной…

Он замечательно слушал. Эгле понятия не имела, сколько времени прошло, она говорила, он слушал, как благодарнейшая на свете аудитория.

— Тебе обязательно нужно это посмотреть, ну вот правда очень крутое кино. Большой успех… Такая волна пошла, что режиссер попытался запустить проект, о котором давно мечтал. Я уже эскизы сделала. Но все завернули.

— Почему?

— Цензура, — Эгле состроила гримасу. — Идея была — экранизировать «Откровения ос»…

— Ничего себе широта взглядов. — Он поперхнулся. — История о том, как ведьмы собрались в единый рой и живописно замучили человечество. На широком экране. Круто.

— Я понимаю. — Она вздохнула. — Нельзя показывать злодеяния ведьм, тем более в таких масштабах, это нарушает права неинициированных. У нас, чтобы ты знал, ведьм можно представлять разве что в лирических комедиях, и то с проблемами. Не только историческая сага, но и просто социальное кино никогда не будет снято. А общественный контекст…

Она запнулась. Все, что случилось позавчера ночью, казалось полустертым сном; возможно, она не один раз увидит это в кошмарах, но потом, потом. Сейчас ее сознание защищается, ретуширует страшное и постыдное, редактирует боль, и теперь даже кажется, что она сбежала в это кафе прямо с церемонии награждения; Эгле опустила плечи в память о поражении — на секунду.

— Номинация — уже победа. — Он снял темные очки.

Эгле еще раз убедилась, что на инквизиторах синяки и рассечения заживают быстрее, чем даже на ведьмах.

— Ты ничего не понимаешь. — Она отвела глаза, не желая слишком явно его разглядывать. — Эта работа… лучшее, что я сделала в жизни. Дальше некуда расти. Не вижу перспективы.

— А дали бы премию — перспектива нарисовалась бы?