Ведьмина Чаша

— Заслужил, еще какой! — Я энергично почесала переплет, отчего Гарконаш довольно заскрипел страницами, а Тихоня повел ушами, но открыть глаза не рискнул.

Стоило летающей книге появиться в поле зрения пса, и в нем сразу же просыпалось острое желание схватить непонятный предмет и как следует его потрепать. Останавливало Тихоню только то, что Гарконаш был очень дорог хозяйке и его потеря принесла бы радость лишь одному обитателю этих покоев. Шраму, боящемуся одушевленной книги сильнее, чем еженедельных купаний.

Никого будить я не стала. Пусть отдыхают. Когда еще принц сможет вот так просто подремать с берийским псом, не боясь за свою честь, достоинство и дорогую одежду? А пока мне никто не мешает, я займусь делами. Но сначала загляну к грифону, посмотрю, пережил ли он ночь после нашего знакомства.

Перед визитом к диковинному зверю я набрала ведро воды из колодца и развела в нем несколько капель с лепестков одного колючего цветка, растущего рядом с горной границей Ведьминой Чаши.

Он цвел раз в шесть лет и оставался открытым не более двух секунд, поэтому приходилось действовать быстро и аккуратно, дабы суметь собрать ценную влагу, копившуюся в нем не один день. Обладая целебными свойствами, сей цветок также имел длинное громоздкое название на языке, в котором гласных оказалось всего две, а согласных столько, что я сбилась со счета. Его легко выговаривал Гарконаш, а мне вот подобные вершины никогда не покорялись. О чем я, к слову, особо и не жалела.

Возле входа в конюшню меня поджидал грифон, усердно делающий вид, что выбрался он ради любования новыми окрестностями, а я так удачно мимо приходила!

Зверь довольно жмурился от выглянувшего из-за облаков солнца, зябко поеживался от непрогретого воздуха и напевал орлиную песню, будто бы здороваясь с наступившим утром.

Завидев меня, грифон перестал праздновать начало нового дня. Он прищурился и закурлыкал с другой интонацией, словно жалуясь на свою судьбу в целом и на одну девушку в частности, а потом небрежно повел подкопченными крыльями, точно проверяя, что они остались на месте, и вальяжно затрусил ко мне.

Я же пугаться не спешила и поставила возле него ведро воды. Диковинный зверь не стал воротить клюв и изображать из себя птицу высокого полета.

Он прекратил оглашать замок криком разбуженного часового и благодарно припал к воде, намереваясь утолить накопленную за ночь жажду.

Любоваться тем, как пьет грифон, я не стала, поскольку мне однажды довелось увидеть сей процесс, и перспектива наблюдать его повторно меня не прельщала.

Поэтому я оставила полуптицу-полульва восполнять истраченные запасы организма и прошествовала в башню, противоположную той, где прошла моя ночь. В замке подобных построек насчитывалось всего четыре.

Башня, в которой я оказалась, использовалась мною для хранения основных пищевых запасов, как гордо именовал их Гарконаш. Сам летающий ум, честь и совесть располагался в донжоне, наиболее пригодном для проживания и благополучного обитания в стенах замка. Компанию ему составляли Милика со Шрамом и Тихоней, а также различные предметы мебели, портреты, забитые шкафы с одеждой семейства Марлоу и огромная библиотека, занимающая целый этаж немаленькой башни.

В донжоне я старалась проводить время либо в обществе великого всезнайки, ребенка и берийских псов либо за готовкой еды на кухне для себя и вышеперечисленных личностей, за исключением летающей книги. Гарконаш не нуждался в земных яствах, ему достаточно простой духовной пищи от пыльных кусков бумаги.

Вся обстановка в башне напоминала мне о Марлоу, что распаляло желание крушить все, что попадется под руку. Поэтому одна я там старалась не находиться. Мало ли что могло произойти.

Помимо библиотеки, кухни, больших залов и помещений в донжоне усилиями предков мага была построена купальня, единственная в целом замке. Ею не пользовалась ни я, ни Милика, ни тем более Гарконаш. Что-то сломалось в механизме подачи воды, а исправить поломку оказалось не в моих силах. Здесь нужны были крепкие руки, мужские мозги и умение приложить эти две важные составляющие в одном месте, да так, чтобы был толк.

Мозгами обладал Гарконаш, а с руками не срослось. Ни у него, ни у меня. Пока что нам хватало большой деревянной бадьи, воду для которой я нагревала с помощью запасенных дров и собственного огня, но кто знает, как часто любит принимать ванны Киммер. И по сколько раз на дню.

Башня, служившая мне для ночлега, представляла собой склад только моих вещей. В ней у меня была персональная лаборатория, в которой я создавала различные настойки, хранилище собранных трав, шкафы для одежды и комнаты для испорченных принадлежностей, которые, как я считала, еще можно вернуть в первозданный вид или вдохнуть в них новую жизнь. А также там были памятные предметы и сувениры, среди которых затесалась и парочка инородных сокровищ, доставшихся мне по наследству от прошлого обитателя замка. Не предков Марлоу. То, что имело к ним отношение, я чуяла буквально за версту.

В последней башне мне побывать не удалось. Марлоу ее закрыл. Наглухо. Как и ворота.