Ведьмина дорога

— Мы знаем твои заслуги, — нетерпеливо перебил стоящий перед всеми судья. — О чём ты просишь?

— Её, — просто ответил Вир. — Она принадлежит мне, такое возмещение я назначил за её преступление. Она сбежала. Я требую вернуть её мне, а не отдать смерти.

Вейма оскалилась. Её… муж… что-то задумал, но, к чему бы он ни вёл, сейчас он требовал её унижения.

— Дочери клана не продаются! — разозлилась, вскакивая на ноги, представительница клана. Её товарищ потянул её за руку, пытаясь усадить, но она вырвалась и оскалила зубы. Вампиры всегда с трудом терпели друг друга. Могла случиться драка, но за вторую руку её ухватила другая вампирша, пухленькая, в мужской крестьянской одежде. — Она виновна! Убейте её! Но нельзя отдавать вампиров в рабство этим… этим… этим псам!

— Это не рабство, — скрестил руки на груди оборотень. — Я установил наказание, она приняла его. Мне не нужна служанка, мне нужна жена.

— Женятся, чтобы иметь детей, — напомнил крепкий седой оборотень, с интересом принюхивающийся к топтавшемуся у входа Арне. — Вампиры же бесплодны.

Вир пожал плечами.

— Я привёл в стаю нового сына. У него будут дети.

— Я не спрашиваю о твоих заслугах перед стаей, — с обманчивой мягкостью возразил седой. — Я говорю, что вампиры не годятся в жёны.

— Не годятся?! — разъярилась одетая в чёрное вампирша. — Это ваши псы недостойны наших дочерей!

Кто-то тихо рассмеялся. Вейма, скорчившаяся у ног своего учителя, продолжала злобно шипеть. Липп топтался с ноги на ногу. Бежать ему было некуда, но очень хотелось.

Остальные переглянулись. Почти одинаковыми движениями пожали плечами.

— Твоя просьба нелепа, — решил судья, — и ты слишком предан миру, раз просишь о жене.

— В самом деле, — нагло ответил молодой оборотень, — слишком предан… Что же… я вернусь в стаю, сменю облик, покину Корбиниан, сложу с себя заботу о Гандуле…

— Ты что же, нам угрожаешь?! — вскипел судья, впервые проявивший хоть какие-то чувства.

— Эта женщина — моя, — вместо ответа заявил оборотень. — И в тех делах, которыми я занимаюсь, никто не может меня принудить, ибо они включают в себя службу баронам и выполнение их заданий и прихотей, они опасны и за иное я чуть не поплатился жизнью.

Судьи снова переглянулись. Снова пожали плечами.

— Твоя просьба нелепа, но в ней нет ничего дурного, — решил стоящий перед всеми судья. — Но ты должен дать клятву, что после тебя шателеном станет один из нас, из прозревших. Твой родич по крови или по духу, и он будет блюсти это место для нас, как делаешь это ты.

— Я позабочусь об этом, — пообещал Вир. — Клянусь.

— Что ж, — решил судья. Одетая в чёрное вампирша прошипела какое-то ругательство, но товарищи её заставили промолчать. — Забирай эту женщину. Учитель отрёкся от неё, значит, она не принадлежит более клану, и теперь она будет только твоей.

Он кивнул. Старый Ватар наклонился, взял свою бывшую ученицу за шиворот, как котёнка, и бросил к ногам оборотня. Вир тоже кивнул.

— Я принимаю её, — произнёс он и поднял жену, всё ещё дрожащую от злости и запоздалого ужаса, с земли.

— Эй, так нечестно! — закричал Липп, который завистливыми глазами провожал отделавшуюся от суда сестру по несчастью. — Я тоже помогал! Ему помогал! И ей! Затем, чтобы с осадой помочь! И против братьев-заступников! Так нечестно! Я не виноват, что меня поймала белая волшебница! Это не я подстроил!!!

Снова повисла тишина. На этот раз — выжидательная. Вейма не выдержала, бросила на собрата по несчастью злой и укоризненный взгляд. Вир положил ей руки на плечи, пытаясь успокоить, помешать вмешиваться, но было поздно. Липп только больше разошёлся.

— Да! — завопил он. — Белая волшебница! Её привела ведьма Магда! Она напала на меня, чтобы помешать мне пить кровь слепых! Чтобы я не мог следовать своему долгу! Она жена чёрного волшебника! Они нарочно! Сговорились! Волшебники и колдуны всегда были против нас! Это заговор! Я точно знаю!

— Заткнись, — негромко произнёс старый Ватар и Липп вынужденно умолк.

— О чём он говорит? — спросил один из сидящих на скамейке общих старших братьев. — Что же белая волшебница, жена чёрного?

— Среди учеников Чёрной башни есть только один, кто решился на такой позорящий шаг, юный Лонгин, — ответил ему второй. Судя по всему, он был не только высшим посвящённым, но и чёрным волшебником, что встречается очень редко.

— Так его надо позвать сюда, — предложил представитель клана. — Пусть ответит за свою жену.

— Не надо меня звать, — с благодушной улыбкой произнёс Лонгин, откидывая матерчатую стену и подходя к судилищу. — О чём у вас речь? Моя жена ведёт себя как положено белой волшебнице? Да-да-да, это прискорбно. Я прекрасно помню тот день. Представляете, просыпаюсь утром — жена сбежала, еды в доме нет, свежей одежды нет… сел было корпеть над своими вычислениями — так ведь чёрная магия на голодный желудок не идёт! Пришлось бегать, искать, возвращать… И всё из-за какого-то мелкого кровососа!