Ведьмина Ласка (СИ)

– Что попало, то и включал! – вновь повторил кот то, что говорил раньше. – А с Милославой... там же, в сказке той наплели, если Баюна победить, то её песни от любой хвори исцелят, любое проклятие снимут!

– Врут? – уточнила я.

– Нагло! – кивнул кот. – Во-первых, не по своей воле она поёт и болтает в звериной шкуре. А исцелить может, только будучи человеком. Проклятьем Милка к цепи золотой привязана, только и остаётся ей, что ходить кругом, направо идёт – песнь заводит, налево - сказку говорит. И не просто так, между прочим, каждому встречному концерты закатывает. Ты её белодагу, ещё заставь муркнуть что-то. Вредная стала - жуть! Вот, завтра придётся тебе выслушать, кстати. Если магия в тебе сильна, откроется тебе и кот Баюн со своими песнями и дуб Лукоморский.

– А если нет?

– Сама не поймёшь, как в Избе окажешься. Такая Милославы магия. Её и правда невозможно переслушать, голос-то, как был ангельским, так и остался. Она тебе сказок наплетёт на уши, как спагетти навешает, в этот… гипноз введёт, зашепчет так, что сама не заметишь, как дома окажешься. И всё, придётся на следующий день вновь тащится.

– В этом её и проклятье, Василисушка. Только истинный с неё шкуру снять звериную сможет, если будет человеком да переслушает все сказки семь дней кряду, не уснёт и не покинет навье да ещё и полюбит её, немую, когда девкой по свету белому бродит.

– А когда ж она бродит? – удивилась я. – В сказке писалось, что она и днём, и ночью, по цепи-то.

– Да приврал он, сказочник ваш! – фыркнул Васька, продолжая ворчать. – Откуда ему знать-то… сиднем сидел и сторожил что ль? Есть у Мирового Древа хранители свои: Ехидна, Странник и кот есть, тоже. Вот с ним и попутали. Говорю же, не я один учёный. Боги мудры, даже в своих проклятиях! – он покосился в сторону ласки, и его глаза недобро сузились. – Как же ей, мужика-то, кошкой в себя влюбить? Тьху! Срамота! Вот и есть обычно условия: какую-то часть суток зверем, какую-то человеком. Но когда ты человек, то о проклятии или не можешь сказать, если голос есть, или, вот как Милославу прокляли, вообще рыбой немой ходи. Только поступками, – сделал упор на последнем слове, – покорять.

– А Дуб этот, – нахмурилась я, не совсем понимая всё же, – что на самом деле такое?

– Ну-у, великая ось… – попытался объяснить Яким. – Это как яблоня, Вася, где каждое яблочко – отдельный мир.

– Нашёл с чем сравнить! Лукоморский Дуб с яблоней!

– Зато стало понятнее, – вступилась за ворона я. – Расскажи дальше.