Ведьмина неделя

У мистера Уэнтворта кто -то был. Нэн слышала голоса и видела сквозь матовое стекло два силуэта. Вот и хорошо! Чем дольше они там будут разговаривать, тем лучше… Она проторчала в коридоре минут двадцать, пока дежурный, проходя мимо, не спросил, что она тут делает.

— Мне нужно к мистеру Уэнтворту, — ответила Нэн. Чтобы дежурный поверил, пришлось стукнуть в дверь.

— Войдите! — рявкнул мистер Уэнтворт.

Удовлетворенный дежурный направился прочь. Не успела Нэн взяться за ручку, как дверь сама отворилась и вышел мистер Крестли. Он был совсем красный и глупо посмеивался.

— Честное слово, когда я достал тетради и положил их на стол, ее еще не было! — развел он руки.

— Значит, плохо смотрели, Харалд, — отмахнулся мистер Уэнтворт. — Наш забавник на это и рассчитывал. Забудьте, Харалд. А, это ты, Нэн. Ты что, заблудилась? Давай, входи. Мистер Крестли как раз уходит.

Он вернулся в кабинет и сел за стол. Мистер Крестли, по-прежнему красный, немного помешкал на пороге, а потом побежал вниз по лестнице, предоставив Нэн самой закрыть дверь. Нэн повернулась к мистеру Уэнтворту — и увидела, что он глядит на три листка бумаги, лежащие на столе, так, словно они его вот-вот укусят. Один из них был исписан почерком мисс Ходж, а на остальных виднелись синие печатные буквы. Всматриваться Нэн не стала: что ей за дело до чужих писулек? Хватит и собственных бед.

— Нэн, объясни, пожалуйста, почему ты так себя вела за обедом, — велел мистер Уэнтворт.

Поскольку у Нэн не было никаких оправданий и объяснений, она так и сказала:

— Не могу, сэр.

И уставилась на паркет.

— Не можешь? — воскликнул мистер Уэнтворт. — Так ты испортила аппетит лорду Мульке без малейших на то причин? Нет уж, скажи хоть что-нибудь! Объяснись!

Нэн понуро пристроила ногу на паркетину так, чтобы та не вылезала за края.

— Не знаю, сэр. Говорила — и все.

— Не знаешь. Говорила — и все, — повторил мистер Уэнтворт. — То есть ты говорила против своей воли и сама не понимала, что говоришь?

“Наверное, это сарказм, — подумала Нэн.— Но ведь все же так и было!”. Она аккуратно пристроила вторую ногу на паркетину, которая подходила к первой под прямым углом, и стояла, покачиваясь, носками внутрь. Надо как-то объяснить.

— Ну, я не знала, что скажу в следующую секунду, сэр.

— А почему? — строго спросил мистер Уэнтворт.

— Не знаю. — Нэн уныло опустила плечи. — Я была как одержимая.

— Одержимая?! — закричал мистер Уэнтворт. Обычно он так кричал, когда собирался запустить в кого-нибудь мелом…

Нэн отшатнулась, чтобы увернуться от мела. Но она совсем забыла, что носки у нее повернуты внутрь, и тяжело села на пол, глядя снизу вверх на изумленное лицо перегнувшегося через стол мистера Уэнтворта.

— Это еще что? — рявкнул он.

— Только мелом не бросайтесь, — попросила Нэн.

Тут раздался стук в дверь, в комнату просунулась голова Брайана Уэнтворта.

— Ну пап, ты как, освободился?

— Нет! — гаркнул мистер Уэнтворт. Они разом посмотрели на Нэн, сидевшую на полу.

— Чего это она? — спросил Брайан.

— Говорит, что она одержимая, — объяснил мистер Уэнтворт. — Иди и возвращайся минут через десять. Вставай, Нэн.

Брайан послушно исчез за дверью. Нэн поднялась на ноги. Это было почти так же трудно, как взобраться по канату. Ей даже стало интересно, как живется Брайану, у которого папа учитель, но гораздо больше ее интересовало, что же мистер Уэнтворт теперь с ней сделает. Вид у него был самый что ни на есть обеспокоенный. Он снова уставился на три бумажки на столе.

— Так ты думаешь, что ты была одержима? — переспросил он.

— Да нет же, — замотала головой Нэн. — Я хотела сказать, что это было как одержимость! Я еще до обеда знала, что сделаю что-то ужасное, только не знала, что именно, пока не начала рассказывать про еду. А потом я очень хотела остановиться, но не могла.

— И часто с тобой такое? — поинтересовался мистер Уэнтворт.

Нэн собралась было ответить возмущенным “нет”, но тут вспомнила, что после обеда набросилась на Брайана с метлой и чувствовала при этом то же самое. И что очень и очень часто писала в дневнике совсем не то, что собиралась. Она снова поставила ногу на паркетину и поспешно отдернула ее.

— Ну, иногда,— сказала она тихо и виновато. — Иногда — ну, если злюсь на кого-нибудь,— я пишу в дневнике, что думаю.

— А анонимки учителям пишешь?

— Нет, конечно,— удивилась Нэн.— А почему вы спрашиваете?

— Кто-то из второго “игрек” написал записку мистеру Крестли, — объяснил мистер Уэнтворт. — В ней говорится, что в классе есть колдун.

Услышав, как он это сказал — очень серьезно и встревоженно, — Нэн наконец поняла, что случилось. Именно поэтому мистер Крестли произнес свою речь и потом пошел к мистеру Уэнтворту. И они думают, что это Нэн написала записку.

— Но это нечестно! — закричала она. — Это что же, по-вашему, я ведьма и я же записку написала?! Только потому, что меня зовут Дульсинея?

— Может быть, ты просто хотела отвести от себя подозрения, — заметил мистер Уэнтворт. — Если я задам тебе прямой вопрос...