Ведьмина роща

– Я не слышала, как ты шел, – останавливаясь, шепотом произнесла Глаша. – Что ты здесь делаешь?

Ей вдруг мучительно захотелось, чтобы их встреча осталась тайной для тетки Варвары. И без того будут сейчас с бабкой Агафьей кости ей мыть – так уж лучше не давать им свежую пищу.

– Лист земляничный собираю, – Глеб тоже понизил голос. – А чего шепчешь? Не хочешь, чтоб услы-шали?

Глаша кивнула. Парень грустно улыбнулся:

– Уже успели запретить со мной разговаривать? Хоть не побили? Некоторых мамки бьют за то, что со мной разговаривают.

– Глупости какие! – Глаша нахмурилась. На дворе начало двадцать первого века. Каким бы захолустьем ни была Ведьмина роща, но должна же и сюда цивилизация добраться!

– Глупости, – согласился Глеб. – Да только понимаем это ты, да я, да дядька Трофим.

Глаша опустила голову. Слова резанули по больному, снова до слез захотелось домой.

– Тяжко тебе здесь? – Глеб подошел совсем близко и осторожно протянул руку к ее волосам. – И мне тяжко. Но это ничего. Знаешь, кому на самом деле тяжелее всего, Глаша?

Та пожала плечами, мол, да многим нынче плохо, это понятно. Глеб качнул головой в сторону деревни:

– Местным хуже всего. Это для нас с тобой Хожий с ведьмой сказки, а для них нет ничего реальнее. Они живут в вечном страхе, который сами же создали, транслируют его из поколения в поколение. А мы с тобой просто на одно лето приехали, хоть и не на самое удачное, но все же на одно.

Слова Глеба для Глаши вдруг точно окошко приоткрыли из ее каморки, и она увидела, что вокруг тоже люди живут, что им тоже бывает обидно и тоскливо, но чаще страшно. Потому что они действительно верят в то, что рассказывают, и бьют дочерей из жгучего, первобытного страха перед необъяснимым. Глаша невольно вздрогнула.

– А чем это лето не самое удачное?

Глеб убрал руку, так и не коснувшись ее волос, и вздохнул:

– Ефросинья Ильинична умирает, рак у нее. И правду Кондрат вчера сказал, до Купалы она не дотянет. А как не станет ее, народ неизбежно будет новую ведьму высматривать. И Хожего с ней заодно.

– Зачем? Они с радостью и от этой избавились бы давно, если бы не выдумали себе страх. Не станет ведьмы – не станет и повода бояться.

За деревьями послышались голоса и замелькали фигуры. Тетка Варвара будила дядьку Трофима.

– Нет, Глаша, не так все просто. – Глеб тоже оглянулся и заговорил совсем тихо: – Деревня эта, ты видела, когда проезжала, больше чем наполовину брошенная. Кто в райцентр уехал, кто в город. У тех, кто уехать не смог, осталась только их изба, пара-тройка собутыльников да страшная сказка. Сказка, которую они превратили практически в религию. Она росла и пускала корни вместе с самой деревней, вместе с рощей, что они ведьминой прозвали, вместе с Ефросиньей Ильиничной, которая сама под конец жизни поверила в собственное ведовство. Люди опираются на эту сказку и чувствуют землю под ногами, только пока эта сказка для них реальна: пока ведьма у всех на виду в огороде своем копается да в лес за травами таскается и пока засылают к ним изредка самых отчаянных или бестолковых из города. В этом их жизнь, их мироустройство. И за эту сказку, за эту опору они будут цепляться до последнего и биться насмерть с каждым, кто попытается выбить ее у них из-под ног.

Глаша молчала, забыв дышать. Вот у кого-кого, а у нее опора под ногами сейчас действительно пошатнулась и пошла трещинами. Вчера, посмеиваясь над рассказом Витька, она искренне полагала, что ребята на самом деле не верят ни в какого Хожего, а серьезные такие, потому что хотят попугать городскую. Но то, что сказал сейчас Глеб, распахнуло под ногами пропасть, в которую она даже заглянуть боялась.

– Сядь, Глаша, сядь. – Глеб поддержал ее под локоть, усадил прямо на тропинку и принялся копаться в небольшой поясной сумке. – Ну-ка, вдохни хорошенько.

Глаша вдохнула и закашлялась от резкого противного запаха. Голова быстро прояснялась.

– Лучше? – Глеб убрал ватку и протянул флягу с холодной родниковой водой. – Прости, не хотел я тебя пугать. Только предостеречь, чтоб ты местных сильно не высмеивала, не любят они этого. Понимаешь?

Глаша плеснула на руку воды и протерла лицо.

– Понимаю. Все в порядке. Просто жарко нынче, еще дорогой укачало.

Парень кивнул и снова полез в сумочку.

– Держи, хорошо от укачивания помогают. – Он протянул ей горсть мятных леденцов.

Глаша с благодарностью приняла их и спрятала в карман платья. Она привезла с собой пакетик таких, но Егор обнаружил их в первые же дни и, как Глаша ни просила, не оставил даже одного.

Глеб встал и с беспокойством посмотрел на нее:

– Идти можешь?

Глаша улыбнулась ему, оперлась о землю и легко поднялась:

– Да, спасибо.

– Да не за что. – Глеб со вздохом развел руками. – Иди. Тебя зовут. Увидимся в деревне.

Глаша снова улыбнулась, потрепала босой ногой земляничник и направилась к машине.

Глава 4