Ведьмина вода

— Пожалуйста, не уходи… Я люблю тебя. Клянусь, я никогда не сделаю это снова. Я… У меня просто есть эта проблема.

— Ты больной! И меня от тебя тошнит! Я хочу развод!

Вся комната сотрясается, когда она вылетает и хлопает дверью. Их свадебная фотография на стене падает и разбивается.

Теперь Фэншоу сидит на диване в стерильном кабинете доктора Тилтон и смотрит на неё из-за большого стола.

— Ваша болезнь, мистер Фэншоу, хроническая парафильная зависимость, которая достигла переходного состояния. Это не просто вуайеризм, это одержимые расстройства поздней стадии, такие как скоптофилия.

Он чувствует себя сидящим на электрическом стуле. Когда он потирает лицо, то чувствует, что оно покрыто щетиной.

— Что со мной не так? — спрашивает он.

— Вы больны, — огрызается она в ответ. — Вам нужно лечение. В противном случае вы никогда не сможете нормально функционировать в обществе… Все ваши деньги и адвокаты могут удержать вас от тюрьмы, но вы всегда будете извращенцем в глазах общества — всегда, если вы не остановитесь прямо сейчас…

— Я остановлюсь! — задыхался он. — Я смогу!

Изящный, ухоженный палец доктора поднимается, чтобы коснуться её подбородка.

— Но я хотела бы спросить вас о чём-то весьма уместном, так как — и не обижайтесь на это — большинство пациентов, страдающих такими антисоциальными привычками, обычно изначально лгут своим психотерапевтам, но… вы честны со мной? Когда вы говорите, что это были женщины, за которыми вы шпионили?

Фэншоу побледнел.

— Не дети? Не подростки?

— Нет, нет, нет! — кричит он и хватается руками за голову…

* * *

Это было тогда, когда подобная сгустку тьма, казалось, пробивалась ему в горло, почти как чья-то рука, и когда Фэншоу начал давиться, он проснулся.

Иисусe…

Пот покрывал его, как клей, намочив даже простыни под ним. В его открытых глазах был шок.

Ещё один кошмар, — подумал он.

Он поморщился, когда потянул ладонь ко лбу, чтобы стереть холодный пот.

Последний фрагмент сна застрял в его голове, как осколок: каменное лицо доктора Тилтон, поскольку она хотела сказать, что это могли быть дети, которых он рассматривал все эти годы. От этой мысли ему стало плохо. Это заставило его ненавидеть её.

Лунный свет, казалось, стал теперь бледнее. Рассвет был не за горами. Он посидел несколько минут, чтобы отдышаться от своего сна.

С решительной силой он старался не вспоминать то, что он думал, что видел на холме, но чем сильнее он пытался забыть, тем больше просачивались изображения. Не знойные бегуньи в их комнате, и даже не Эбби и её потрясающее телосложение — это были другие изображения, те, что появились позже: искажённый город, дикий лес, окружающий его — лес, которого там не было сейчас — немощёные улицы без фонарей, дома без кирпичных кладок, горстка окон тускло освещена свечами, а не электрическими лампочками.

Как будто я видел город таким, каким он выглядел сотни лет назад…

Потом был последний хищнический образ: обнажённая женщина, рыжеволосая, с тяжёлой грудью и беременная, словно готовая родить в ту же минуту.

— Ради Бога, — пробормотал он.

Должно быть, ему это всё привиделось и он просто запутался. Да… Беременная женщина, безусловно, должна быть продуктом его сновидения — какое-то косвенное указание, без сомнения, на Эванору Рексалл, ведьму, которая была беременна от своего собственного отца.

Он вздрогнул в постели и чуть ли не закричал, когда вдруг услышал…

Опять эта чёртова собака!