Ведьмино отродье

И тот не выдержал и отскочил! А ты, Рыжий, стоял на месте, ты не прыгал! Черный смутился, отвернулся. Так, хорошо, этот, считай, готов, он не боец уже, слишком напуган. Теперь, значит, второй, — этот, с разорванной щекой. Шаг, еще шаг к нему, еще… Йор затоптался, но не отступил; правда, глаза его забегали. Тогда — еще. Еще. И…

Наземь! Вовремя! Третий, который оказался за спиной, как Рыжий и предполагал, не выдержал и прыгнул на него! И промахнулся — в пыль! Рыжий вскочил… И — началось! Один против троих. В кровь! В клочья! В кость! Р-ра! Р-ра! За Дымск! За Выселки! За князя! Лягаша! За… Р-ра! Р-ра-ра! В клочь! В кро! Кр-ро! Р-ро! И…

Р-ра! Рыжий не гнал их и не догонял, не улюлюкал даже — а просто стоял, смотрел им вслед и щурился. А после не спеша вернулся в дом и сел за стол. Сказал:

— Вот так!

И выпил третью рюмку — залпом. Потом долго сидел, не шевелясь, как будто спал с открытыми глазами. Чин, осмелев, спросил:

— А вы куда путь держите?

— В Бурк.

— Бурк! — изумился чин. — О, нет! Да если вы и далее будете так рисковать, то вам не…

— Хва!

Чин покорно умолк. А Рыжий встал, пошел к двери. Чин провожал его, молчал, но у ворот опять заговорил, сказал:

— Пускай будет по-вашему. Кто знает! Но вот вам совет. Не верьте никому.

— А я и так не верю!

И он действительно не верил. Два раза на него в пути были засады — он отбился. Потом уже в самом Чупрате, на базаре, его чуть было не схватила стража: «Бродяга! Взять его!» А он ушел от них по крышам. Потом, еще через пять дней, уже в придорожной сидячей ночлежке, его едва не отравили из-за денег. Да вот только денег у него к тому времени уже не было, все кончилось. Потом… Да, время было неспокойное, чего и говорить, Бурк далеко, в провинциях шатание. Девятый Легион сжег королевские штандарты, занял понтонные мосты и никого не пропускал на левый берег — Рыжий перебрался вплавь. А там Холлвилл лежал в еще дымящихся развалинах, мятежники ушли, и губернатор злобствовал — хватали всех подряд и отправляли на принудительные восстановительные работы, в основном земляные. Но Рыжий исхитрился, проскользнул через заградкордоны, и, сойдя с тракта, углубился в лес. Шел лесом, постоянно прятался. И только уже в Гольстоне, в трех днях пути от Бурка, наконец началась настоящая власть. Но зато там, где власть, там йорам нет места, а если же и есть, так только на столбах — в щедро намыленных веревочных ремнях и с языками на плечо. И, значит, если хочешь пробираться дальше…

Ладно! Пусть так! И он пошел к старьевщику. Конечно, тот его бессовестно обжулил: за пояс и ремень он предложил одну короткую дырявую попонку и всего пять монет — серебряных, обкусанных. Сказал:

— А больше вам зачем? Скромнее надо быть. А я и без того сильно рискую. Вот донесут квартальному, и что тогда? Мне — из-за вас — на столб?

Рыжий не стал с ним спорить, согласился. Переоделся, поблагодарил за помощь и вышел. Теперь на вид он был простым крестьянином, подавшимся на промыслы — по Тракту, в Бурк. Шел, скромно опустив глаза, сходил перед повозками в канавы, поклоны бил, спал, где придется, голодал. Зато уже на третий день…

Нет, даже раньше — проснулся еще затемно, вскочил и побежал — уже не по обочине, а по камням, — и не измотом, а уже почти догоном — пристал к толпе таких же, как и он, безродных и бездомных бродяг, в воротах заплатил налог…

Глава вторая — БАШНЯ СЕМИ ПЕЧАЛЕЙ

И вот он, долгожданный Бурк! Кирпичные дома в четыре, пять и даже больше этажей. Кругом снует народ, грохочут экипажи. Пыль, теснота, крик попрошаек, зазывал, визг, ругань, смех. Рыжий попятился, зажмурился. Его толкнули — раз, другой…

И он пошел — вначале вдоль стены, потом, немного осмелев, свернул, перебежал за экипажем, опять свернул, взбежал по лестнице, потом спустился по фонарному столбу; толкался, прыгал, продирался, смотрел по сторонам и, наконец, сообразил, где это он находится. Да, это Мелкие Ряды, а вот и улица Жестянщиков, а дальше — Главные Весы, Парламент, Резиденция — все в точности, как в Книге. Это сразу его успокоило. Рыжий сел на бордюр, посидел, унял волнение и снова пошел дальше. Внимательно смотрел по сторонам, запоминал: ломбард, тряпичная, меняльная контора, храм, сукновальня, ювелир, опять тряпичная, пекарня… Так он ходил, петлял по городу, потом, проголодавшись, зашел в дешевую костярню, пообедал, потом опять ходил, смотрел, запоминал…