Ведьмино поле

– Мне кажется, Лучезар хочет предложить мне стать его женой, – поделилась девушка, выгребая золу из печи.

– Поздравляю! – я была искренна. Сын пекаря показался мне хорошим парнем. Даже внешне, пара гармонично подходила друг другу. А самое главное, была видна его забота о Просе. Каждый день, он приносил ей свежую выпечку, сделанную своими руками. И не забывал прихватывать букеты полевых цветов. Вот и сейчас один стоял на столе в глиняной вазе, радуя глаз.

– Я боюсь, что он не захочет переехать к нам. Недавно мы обсуждали эту тему, и он оказался очень старомодным в этом вопросе, – девушка закончила с печью и села рядом, помогая мне перебирать крупы, – Лучезар считает, что жена должна войти в семью мужа, переехав к нему, и никак иначе. А у него там еще трое братьев и все с женами! Никто еще себе на собственную избу не заработал. Ума не приложу, где мы в их доме себе угол найдем. Да и папулечку бросать тут одного совсем не хочется. – Продолжила делиться своими переживаниями девушка. – Он с утра до ночи работает. Кто ему тут будет убирать, стирать, готовить. А за скотиной и за огородом следить? Я же у него единственная.

– Да, дела, – протянула я. Вадислав и правда возвращался домой к позднему ужину, а если и приходил раньше, то тут же находил, чем занять себя дома. Просинья каждый день носила ему горячие обеды прямо в кузницу, и следила, чтобы он не забывал покушать. – Может Лучезар еще передумает, когда ты ему это все объяснишь.

– Ох, не знаю! Он у меня такой упрямый. Да и деревенские шептаться начнут. Где-то в Суржах никого не удивишь, если муж к жене в дом перебирается. Но тут у нас… – Страхи Проси мне были понятны, но советовать я ей ничего не спешила. В их мире царили свои порядки, пока еще не до конца понятные мне.

В дверь постучали, и в кухню вошел Иван с охапкой пионов.

– Красивый букет для красивой девушки, – громко объявил он, вручая мне цветы. Они и правда были прекрасны, словно огромное розовое облако.

Просинья, заохав, побежала в огород за ведром. Ни в какую вазу букет бы не поместился.

– Спасибо! Они восхитительны! – я полной грудью вдохнула нежный цветочный аромат.

– Я тебя чем-то обидел? Ты не дождалась меня той ночью.

– Нет, просто решила прогуляться, – повторила я свою же ложь. Рассказывать свою историю еще и Ивану, я пока не была готова. Итак, слишком многие знали ее. Не хотелось, чтобы слухи о том откуда я пошли по деревне.

Убрав в сторону крупы, я махнула парню рукой, чтоб присаживался к столу. Просинья тем временем уже принесла ведро с колодезной водой. Я разместила в нем цветы, а девушка достала угощения и разлила по кружкам кисель.

За столом потекла легкая беседа. Мы обсудили погоду, урожай, соседей. Иван рассказал про свою поездку в Суржи на ярмарку.

– Мы с матушкой поехали туда сапоги ей зимние покупать. Я ее пытался убедить, что до зимы еще успеется, но куда там… Проще убедить солнце не сиять. Уперлась, что летом все зимнее дешевле. – Мы рассмеялись.

– Торгаши там ушлые, годный товар дешевле не отдадут, – со знанием дела сказала Прося.

– Конечно, – согласился парень, – но матушка осталась при своем мнении. Ну да ладно, зато уговорил ее купить не только сапоги, но и пару новых платьев да башмаков.

– Давно я на ярмарке не была, так обновок хочется. – Мечтательно сказала Просинья. – Надо будет и мне в город съездить, Лучезар как раз скоро собирается в Суржи за мукой. Вот и составлю ему компанию.

Поболтав еще о ярмарке, Иван засобирался, на прощанье пообещав скоро снова зайти в гости.

– Хороший парень, – подметила Прося, когда он ушел, глядя на меня с хитринкой.

– Ничего, – я улыбнулась, снова вдыхая аромат шикарного букета, – присмотрюсь к нему получше, раз мне в вашем мире задержаться приходится.

Вечером, растопив баньку, мы намылись до скрипа. Чувство чистоты после бани оказалась необычайно приятным. Совсем не таким, как после ванны или душа, к которым я привыкла. Просинья сделала травяной настой для волос, после которого мои заблестели как никогда раньше. Даже жаль их было снова заплетать в косу.

Дождавшись Вадислава, мы все вместе поужинали, и я отправилась ночевать к себе в сенник. Засыпала я с мыслью, что не так уж и плоха деревенская жизнь.

Утром, после завтрака, Просинья ушла на реку стирать белье. Я же, вспомнив, данное самой себе обещание, решила помочь с прополкой. Выбрав себе грядку с репой, недалеко от моего сенника, я приступила. Процесс двигался гораздо медленнее, чем я рассчитывала. Когда пол гряды были позади, я разогнулась, чтобы размять затекшую спину и чуть не вскрикнула от неожиданности.

Возле дыры в заборе, той самой, из которой мы выходили с Охотником в лес, стояла русалка. Длинные распущенные волосы и синюшная кожа, которую я не разглядела в прошлый раз ночью, не оставляли сомнений, что это была она. Девушка смотрела на меня, ее губы шевелились, будто, она что-то говорила, но я не слышала слов.