Ведьмино счастье (СИ)

Погрозив ему пальцем, чтобы не забыл, я поднялась к себе. Думала, что стоит моей голове коснуться подушки, как я сразу засну, но не тут-то было. Голова лежала, где ей положено, но сон весь куда-то улетучился. И всё из-за этого проклятого инквизитора! В голове одна за другой вспыхивали картинки — то я с ним танцую на городской площади, то он угощает меня хрустящей завитушкой и кофе, а то я вообще за него замуж выхожу — какой тут сон!

Ненадолго забылась под утро и проспала всё на свете. Вскочила, когда солнце уже достигло крыш и заглянуло в моё окно. Биб сладко посапывал в ногах, не обращая на меня никакого внимания. А я же хотела на ярмарку! Оделась в считанные минуты, умылась, привела себя в порядок и побежала на кухню. Приготовила себе на скорую руку завтрак, и в это время на кухню заглянул ведьмак.

— Никак на ярмарку пойти хочешь?

— Угу, — кивнула я, стараясь быстрее разделаться с бутербродом и бежать.

— Долго думала? — дед Могула осмотрел меня критическим взглядом. — Неприятностей хочешь? Щас нарвёшься…

— Не-а, — не согласилась я. — Я всё решила. Накину личину какой-нибудь милой старушки, и меня никто не узнает.

— Да уж… — на меня посмотрели так, словно я несу околесицу. — Да тебя в два счёта маги вычислят! Это надо такое учудить, а? Да они в два счёта заинтересуются, кто там под личиной шастает, и выловят тебя за шкирку.

— Да? — я нахмурилась. — Что-то я упустила это из внимания. Хотела походить по рядам, посмотреть да домой.

— Когда такие праздники, все маги на дежурстве. Мало того, они прочёсывают округу так, чтобы их никто не узнал. Пошли, я тебе кое-что другое предложу. Я так по молодости иногда делал, — он вышел из кухни, я за ним. Старик поднырнул под лестницу, ведущую на второй этаж, и открыл дверь в чулан. Выдвинул оттуда старый сундук, открыл крышку, извлёк на свет лохмотья и вручил мне. Встряхнув их, я поняла, что обзавелась нарядом нищей старухи. Юбкой на резинке и драной рубахой. — Одевайся, — скомандовал старик, — будешь нищебродкой. Да шепелявить не забывай, а чтобы лучше получалось, засунь орехи в рот.

Через десять минут я сама себя не узнала. Старые лохмотья сели так, словно я всю жизнь их носила.

— Дед Могула, — я с удивлением рассматривала своё одеяние, — они что, заговорённые?

— Просекла, — он улыбнулся.

— Но я не чувствую магии, — я покачала головой. — Странное чувство, они как будто мои.

— Э-э-э… — многозначительно протянул он, — это, дорогуша, давний подарок одной моей знакомой ведьмы. Когда-то мы с ней крепко дружили.

— А сейчас? — не удержалась я.

— А сейчас всё быль-травой поросло. Тебе не говорили, что совать свой нос…

— Простите, — я виновато взглянула на него.

— Нечего прощать, — махнул он сухощавой ладонью. — Лицо измажь, парик надень, и никто тебя не признает. А хочешь, плащ вон старый с вешалки возьми да котомку. И не забывай что-нибудь клянчить, а то подозрение вызовешь. Нищие-побирушки всё что-нибудь просят! Да и в зеркало когда посмотришься, не пугайся, это временное явление, снимешь обноски, и всё на место вернётся.

Услышав слова старика, я первым делом направилась посмотреть на себя, а увидев, в испуге отшатнулась. Из зеркала на меня взирала прапрабабка Измира, ну или почти она. Желтоватая морщинистая кожа и выцветшие глаза. Я в ужасе провела рукой по щеке. Да нет, облегчённо вздохнула, кожа как кожа. Молодая, упругая, а в зеркале старческая. И что тут замазывать, да меня и так никто не признает!

Выйдя на улицу через двери лавки, оглянулась по сторонам и, слегка прихрамывая для маскировки, пошаркала в сторону площади. Закутавшись в старенький плащ, я надвинула капюшон на глаза и постаралась не сильно таращиться по сторонам. Ярко разодетые горожане, радостно переговариваясь, спешили, по всей видимости, туда же, куда и я. Некоторые из них испуганно от меня шарахались, боясь испачкаться, другие не обращали никакого внимания. Какая-то разнаряжённая, словно павлин, госпожа даже протянула мне медяк. Я чуть гневно не высказалась, а потом, вспомнив, кто я, пробурчала благодарность и взяла.

Чтобы не смущать достопочтенных горожан, я старалась прижиматься как можно ближе к стенам домов и никому не мешать, а то ещё нарвусь на кого и не получится посмотреть на славившуюся своими товарами и гуляниями Ольцпухонскую летнюю ярмарку. В первый день её открывали на площади для более обеспеченных горожан правого берега, а потом уже переносили на берег реки на специально отведённые места, где были и сараи, и палатки, и каменные постройки, и деревянные лавки.

На таких ярмарках обычно бывало полно зевак, охочих до развлечений, нищих, ждущих подаяний, праздно одетых горожан, ищущих, куда бы спустить деньги, чтобы порадовать себя и близких.