Ведьминские сладости

— Так мы все-таки целовались? — удивленно спросил Линар, на что я раздраженно фыркнула и закатила глаза. — Можешь подробно рассказать, что и в каком порядке тогда происходило?

От услышанного у меня чуть пар из ушей не пошел. Он в своем уме или проверяет на прочность мои нервы? Они не стальные. У меня вообще разгон от недовольной ведьмы до разгневанной составляет доли секунды. Могу и в таракана превратить на горячую голову!

— Знаешь, Бейкер, я тогда думала, что ты жестоко со мной обошелся, но сегодня со своей просьбой ты превзошел самого себя.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я отвернулась от него, притянула заклинанием сковороду, налила половник теста и отправила обратно в печь. Говорить на эту тему мне больше не хотелось. Да и какой смысл теперь, когда прошло столько времени?

Однако Линар был в своем репертуаре. Отказа он не принимал, как и не существовало слова «нет» в его лексиконе. Двигаясь медленно и бесшумно, словно пума, Бейкер подошел ко мне, положил руки на плечи и развернул к себе лицом.

— Этель, я понимаю, что причинил и продолжаю причинять тебе боль, но для меня очень важно, чтобы ты рассказала свою историю произошедшего, поскольку мои воспоминания о Зимнем бале сильно отличаются от твоих. Я хочу понять, у кого из нас они ложные.

Бейкер, как всегда, был убедителен. Я перевернула блин, глубоко вздохнула и начала рассказ:

— Едва ли не с младенчества моей заветной мечтой было поступить в Имперскую академию. Ведь она открывает потрясающие возможности для таких, как я. Одаренных, но из бедных семей, — пояснила на всякий случай. — Помню, разрыдалась от счастья, когда узнала, что поступила, а мама нашла деньги на обучение. Моя жизнь стала напоминать сказку, с тех пор как я приехала в Батвиль. Академия походила на дворец, а преподаватели и адепты на титулованных особ. Нашелся и принц. Правда, первое время он меня не замечал, ходил по коридорам с высокоподнятой головой и надменным видом. Но однажды он мне улыбнулся. И тогда я подумала, что у принца самая очаровательная улыбка, которую только встречала.

Я сняла блин со сковороды, налила новую порцию теста, перевела дыхание и решила, что пора перейти к сути:

— Близился бал. Я не собиралась на него идти, поскольку наряда у меня не было. Денег, как сам понимаешь, тоже. Но внезапно в гости приехала мама и привезла с собой платье, в котором собиралась выйти замуж за отца Саймона. Прилагались к нему и туфли. В итоге мне осталось найти только маску. Я собиралась стать принцессой, достойной моего принца. Стоило мне появиться в зале, как он подошел ко мне и сказал, что сегодня и впредь я буду танцевать только с ним. Ты не отпускал меня от себя ни на шаг. В перерывах между танцами мы сбегали с тобой в сад, где ты уговаривал меня снять маску и шептал всякие приятные слова, а незадолго до полуночи поцеловал.

— Но маску ты снять отказывалась, — задумчиво протянул Линар.

Я не знала, было это его воспоминанием или просто умозаключением, но кивнула.

— Я пообещала тебе, что сниму ее без четверти двенадцать. И сдержала слово. Едва маска оказалась в моих руках, ты и выдал мне свою распрекрасную речь. Больше мы с тобой не разговаривали до того самого дня, пока не столкнулись нос к носу у библиотеки.

В кухне повисла тишина. Я продолжила печь блины, а Линар погрузился в размышления. Прошла по меньшей мере четверть часа, прежде чем он заговорил:

— Не представляю, чего тебе стоило обратиться ко мне с просьбой после того случая.

— Да мне из кожи вон пришлось лезть! — потрясла я в воздухе лопаткой. — Согласись, странное совпадение, что из всех адептов и преподавателей академии я встретила именно тебя. Еще подумала тогда, что это дурной знак, но на попятную не пошла. Решила, будь что будет.

— Мне жаль, Этель, что тебе довелось пройти через подобное унижение и так разочароваться во мне, — проникновенно начал Бейкер, — но я с уверенностью заявляю: все эти гадости тебе наговорил не я, а кто-то другой. Даже если бы ты мне не понравилась, сняв маску, я нашел бы иной способ отвадить тебя от себя. Более мягкий и щадящий твои чувства.

— Ты меня не переубедишь, Линар! — воскликнула я, уперев руки в бока. — Я видела тебя своими глазами и слышала все своими ушами.

— Не будь столь непреклонной, — повысил и он немного тон. — Давай я сначала расскажу тебе свою историю, а потом ты все для себя окончательно решишь. Тот Зимний бал и очаровательную девушку в серебристом платье я помню. Вернее, образ. Помню, как уговаривал ее снять маску, помню, как поцеловал в саду под устроенный огневиками салют.

— Так и было, — подтвердила я, достала из печи последний блин и поставила греться чайник.

Не обращая внимания на оброненную мной фразу, Линар продолжил: