Ведьминскими тропами

— Нынче, золотые мои, в деревне праздник. Вернулись сыны и отцы семейств из дальних странствий, привезли злато-серебро, ткани заморские, да каменья разноцветные. По этому случаю, так уж заведено, в общинном доме устроили большой пир. Сноровистые бабы, да шустрые девки уставили столы яствами, наполнили чаши хмельным элем, да притихли в уголке, чтобы не мешать мужскому разговору. Говорили все больше те, кому довелось побывать в чужих землях. Поведали воины о делах своих ратных и славных победах. Похвалились богатой добычей. Прихвастнули маленько, не без этого, но так и слушатели не возражали, не то, что некоторые, — Старки сверкнул глазенками в сторону Сигверды, но та словно не заметила его недовольства, махнула рукой, мол, продолжай, чего смолк то на полуслове?

Рассказчик тяжело вздохнул и продолжил:

— И только о самом главном не было сказано ни единого слова до тех пор, пока хмель не вытеснил из буйных голов всякую осторожность, — голос ктурха зазвучал глухо, почти зловеще. Анитра плотнее закуталась в пуховый платок и придвинулась ближе к Сигверде, чувствуя, как сжимается сердце от дурного предчувствия. А Старки, довольный произведенным эффектом, понизил голос практически до шепота: — Поговаривают, что в столице создан Орден Альдейбьерга Пресветлого. И теперь всем ведьмам и тем, кто их укрывает, придет конец, потому что Пресветлый Альдейбьерг объявил их порождением зла и врагами рода людского.

Анитра зябко передернула плечами и подумала, что до сих пор в ее новой жизни все складывалось слишком хорошо, так что не стоит удивляться тому, что именно сейчас, когда все наладилось, началась пресловутая охота на ведьм. Это всего лишь закон мирового равновесия в действии, только и всего. И сразу стало ясно, отчего раненые не захотели обращаться к ведьме за помощью. Испугались за себя и за свои семьи. Интересно, как они поступят, сами донесут на ведьм или будут дожидаться, пока в их деревню не заявятся посланники Пресветлого Альдейбьерга?

Сигверда погрузилась в долгие раздумья. Старки пыхтел, пытаясь слезть с печки и не навернуться. Анитра пребывала в состоянии полной растерянности. В один миг рухнула вся ее налаженная жизнь. Нужно было что-то делать, куда-то бежать, прятаться, пока не нашли и не убили. Оставаться на месте и дожидаться своей участи было бы глупо, да и соседей подставлять не хотелось, особенно мать и деда. А ведь можно хотя бы попытаться спастись. Неужели в целом мире не найдется безопасного места для таких, как она? Надо уходить, прямо сейчас, чтобы не ставить людей перед выбором.

Анитра тронула наставницу за рукав и сказала:

— Нам нужно покинуть деревню еще до утра.

Сигверда согласно кивнула и тяжело поднялась. Видно было, что новость ее сильно потрясла.

— Не ожидала, что все начнется так скоро, — проговорила она наконец, — думала, что у нас есть время до весны. Моя ошибка, но ее еще можно исправить, если не станем медлить. Собирай в дорогу только самое необходимое. Я знаю, куда мы отправимся.

С каждым произнесенным словом голос Сигверды звучал все тверже, под конец она и вовсе отдавала приказы, как опытный военачальник. Вещей собралось немало, но старуха решительно ополовинила пожитки Анитры, сама же взяла только книгу, которую хранила в сундуке, подальше от людских глаз, да мешочек с золотыми монетами, при виде которого у Старки округлились глаза. Он прожил в этом доме не одну неделю, а хозяйского схрона так и не обнаружил. И понять не мог, как же он так оплошал.

— Ты идешь с нами, — обратилась к нему Сигверда и с наигранной заботой в голосе спросила: — Свое золото сам понесешь, или помочь?

Старки даже задохнулся от негодования, ни один ктурх по доброй воле не выпустит из рук честно уворованное. Своя ноша, как говорится, не тянет. К тому же, он тоже обладал кое-какой магией. Этих крох хватит на то, чтобы превратить довольно внушительный горшочек с золотом в небольшую подвеску и спрятать ее за воротом рубахи поближе к сердцу.

Сигверда точно так же поступила со своей драгоценной книгой, превратив ее в простенький кулон в виде серебряного листочка с тонкими прожилками. Затем протянула его Анитре и приказала:

— Надень и никому не показывай. Теперь это знание принадлежит тебе.