Ведьмой быть не запретишь...

— Подумай до вечера чего хочешь — быть моей любимой или быть пленницей. В любом случае я тебя не отпущу.

Глава 8

Не знал дракон многих ведьминских прехитростей и премудростей. В этом ему далеко до князя нашего, который знает даже больше чем ему нужно. Если бы знал, то заставил бы раздеться да вымыться, чтобы ни песчинки от родной земли не осталось. Мы же ведьмы связь сильную с домом своим имеем, и с хранителем его. И хватит маленькой соломинки, чтобы на помощь позвать. Он по дорожке, людскому глазу невидимой, тут же на помощь примчиться. И даже если помочь нечем будет, хоть советом подсобит.

Порывшись в карманах, у меня в них всегда много всякого завалявшегося, и вытащив наружу руку, посмотрела на свой скарб — две оторванные пуговицы, бусины рябины, несколько семенков и маленький, тоненький стебелек от травинки. Вот он то мне и нужен, его оставила, а все остальное сложила обратно в карман, авось еще когда пригодится. Подув на стебелек прошептала:

— Как травинка упала, так и я пропала, путеводной нитью к дому привязала. В доме том хозяин не спит, и не дремлет. Травинка-травиночка, приведи мне домового моего — Кузьмича.

Еще раз дунула и бросила ее на пол. Ничего не происходило, и я уже было испугалась, как с трудом из зеркальных полированных стен вышел Кузьмич.

— Это какой хороняка тебя сюда приволок? Насилу пробрался, понаставят мышеловок разных, а я в них попадай. — потом отряхнулся и продолжил. — Чего звала?

— Что значит чего звала? Украли меня, не видишь что ли?

Домовой в задумчивости оглядел все вокруг.

— Да уж вижу, а чего кипятишься-то, князь наш разыщет тебя, да домой вернет. А кто украл?

Понизив на всякий случай голос, вдруг услышит и придет, прошептала:

— Дракон.

Кузьмич впечатлился.

— Это где ж ты его нашла?

-Помнишь того немощного, что давече на дороге подобрали? — дождавшись пока домовой утвердительно кивнет, продолжила. — Так вот, он оказался драконом, а еще женихом Любавы.

Кустистые брови поползли вверх.

— А зачем ему ты тогда?

Пожала плечами.

— Сама ничего понять не могу. Прилетел, схватил и сюда приволок. А теперь твердит, что я его сокровище, и теперь должна здесь жить, ибо он меня никуда не отпустит. — протянув руку, продемонстрировала браслет. — Вот надел на меня.

Кузьмич внимательно осмотрел эту штуку и отошел подальше.

— Ты чего это?

И сделала шаг в его сторону, он от меня.

— Кузьмич, ты чего от меня бегать удумал?

Домовой не переставая отступать, ответил:

— Это от греха подальше, Василисушка. Он же тебе браслет от мужчин огораживающий поставил. Теперь кто к тебе прикоснется, здоровье надолго потеряет.

Я в задумчивости остановилась.

— Да какой же ты мужик Кузьмич, ты домовой.

Кажется я его обидела, вон как покраснел и насупился.

— Дура ты Василиса, оставить бы тебя здесь, чтобы знала сколько доброта твоя стоит, да боюсь Варвара Никаноровна с меня шкуру за это спустит. Так что ты пока побудь здесь, а я за ней схожу.

— Кузьминушка, ты к кому собрался?

Вот какая я ласковая бываю. Ничего что глаза от гнева сверкают, а нога сама по себе об пол стучит. Кузьмич икнул и ответил:

— К Варваре Никаноровне. Я сам тебя так не вытащу.

В задумчивости еще потопала ногой.

— Ты сможешь меня до ближайшей деревни вывести?

Он в с сомнением поскреб гладкую стенку.

— Была бы поменьше и домой перенес, а так только вниз с горы снесу. Там вроде как деревенька есть небольшая. Метелка сама к тебе потом прилетит.

Согласно закивала, все равно выхода другого нет. Кузьмич постучал по стенке, она молчала, он снова постучал, а в ответ тишина. Разозлившись, домовой стукнул стену ногой, да как завопит:

— А ну открывай, шельма проклятая.

Из казалось монолитной стены выглянула старуха и задребезжала.

— Сам проходить можешь, а девку не пущу, хозяин велел стеречь ее.

Кузьмич нахмурившись пробормотал:

— Ну раз велел, то конечно надо, только вот Василиса любопытная. Говорит, дай хоть глазком на тропу тайную посмотрю, вот я и вызвал тебя. Дверь пошире открой, пускай полюбуется.

Старушечья морда недоверчиво покосилась на меня и спросила:

— А не обманешь?

Промычав нечто невразумительное покачала головой. Я же раньше никогда не видела духов охранных, они же поднятые личности, а мы таких не признаем. Старушка щербато улыбнувшись расширила проход, и я увидела дорогу, золотом уходящую вдаль. И сияла она так завораживающе, что я невольно шагнула навстречу, а Кузьмич не будь дураком и толкнул меня в спину. Да так что я метра три летела над землей, думала как приземлюсь, так эту самую дорогу носом вспахаю. А оказалось что как на перину пуховую упала, да еще и наверх спружинила. Вдалеке услышала разозленное.

— Обманууул.