Ведьмон

На больничной койке Кораблёв пролежал не долго. Около недели. Врачи диагностировали сотрясение мозга и несколько сломанных и треснувших рёбер. После необходимой терапии с ссадинами и синяками на лице его благополучно отправили на домашнее излечение сроком ещё на две недели.

К его большому удивлению за все эти, казалось бесконечные дни, его ни разу не пришли навестить одноклассники. Однако больше всего его беспокоило поведение Жанны и её внезапно оглохший телефон.

Несколько раз он порывался выйти из дома, чтобы встретить её по дороге из школы, но любимая бабушка каждый раз мужественно преграждала ему путь. Она почти силой загоняла его обратно в постель, требуя соблюдать назначения докторов. Но Димон, данным ему от природы чутьём подозревал, что бабушка знает нечто больше, чем положено ему. И потому он ещё настойчивее продолжал крутить циферблат телефонного аппарата в тщетной надежде услышать голос любимой девушки. Но телефон по-прежнему продолжал лишь длинно и монотонно мычать, обрываясь серией своих коротких однообразных гудков.

Всё разрешилось только, когда он вернулся на занятия в школу.

Перемены, которые произошли за такой короткий срок в классе и школе, были по истине грандиозными. В числе одноклассников он больше не застал Олега, спешно уехавшего к бабушке в Саратов. Не было среди учеников и Пашкея, который почему-то перешёл в школу, находившуюся даже не в их районе. Молодая англичанка тоже больше не преподавала в школе. А их классным руководителем теперь стал учитель физики, очень нудный и придирчивый тип.

Но самым страшным известием для Димона стало известие об отъезде Жанны. Её отец кадровый военный получил срочный перевод куда-то на Дальний Восток и они в одночасье покинули город всей семьёй.

Кораблёв прекрасно понимал, что все эти события были непосредственно связаны с их происшествием. И никто кроме отца Олега не мог устроить подобные перестановки.

В сущности, Димону было бы вообще глубоко наплевать на все эти изменения в школе, если бы не отъезд Жанны! Она ни разу не навестила его ни в больнице, ни дома. Она даже не позвонила ему перед отъездом? Неужели его случайные подозрения были не напрасны? Неужели он, в самом деле, был лишь игрушкой в её руках? Но почему, за что? Димон непрерывно терзал себя подобными вопросами, не в силах найти на них адекватный ответ.

На все его расспросы одноклассники лишь пожимали плечами, но внятно объяснить ничего не могли.

В надежде узнать хоть что-то, он выбрал однажды удобный момент и прижал к стенке Женька, который замешкался в спортивной раздевалке. Насмерть запуганный в отделении милиции толстячок, поначалу только брызгал слюной и что-то очень сбивчиво бубнил себе под нос. Однако лёгкий удар под дых мгновенно привёл его в чувства и он в хронологической последовательности быстро рассказал о том, как ребята покинули класс. Никаких дополнительных подробностей, особенно про Жанну, он так и не сообщил.

На выходе из раздевалки Женёк вдруг набрался смелости, окрикнул Кораблёва и спросил: «Слушай! Я до сих пор не могу понять! Как ты догадался, что это подстава?»

– Подстава? – удивился Димон.

– Ну, да. Ну, что Олег всё это затеял только для того, чтобы тебя, как грабителя, милиции выдать! – пояснил Женёк и тут же осёкся, понимая, что проболтался. – Только ты это… Не говори никому, ладно? А то мне от ментов попадёт здорово!

– Ах, вот оно что? А, я-то думал! – воскликнул Кораблёв, глядя на испуганного одноклассника. – Ладно, ладно, Женёк! Не боись! Всё очень просто. Машины там не было. Помнишь? Олег про машину отцовскую говорил. Не было её там. Просто не было машины. Вот и всё. И Пашкея в сквере тоже не было. А то, что это подставой было, я только что от тебя узнал, спасибо!

Похлопав по плечу, наказанного собственной болтливостью одноклассника, Димон вышел из спортзала, полностью ошарашенный этим новым известием. Карты Олега теперь легли перед ним на стол полностью раскрывшись, но облегчения от этого он так и не получил.

Ещё какое-то время, Кораблёв поддерживал себя уверенностью в том, что обязательно отыщет Жанну. Он даже посетил воинскую часть, где служил её отец, в надежде получить его новый адрес. Но дежурный на КПП быстро остудил его пыл лаконичным отказом. Пойти же к отцу Олега он не решился, прекрасно сознавая тщетность подобной затеи.

Чувство нестерпимой обиды не покидало его не на минуту. Он всё ещё тешил себя надеждой, что догадки его не верны и однажды Жанна позвонит или хотя бы напишет ему. Но почтовый ящик, в который Димон заглядывал дважды день, оставался совершенно безучастным к его надеждам и переживаниям.

Когда все разумные сроки прошли, поселившееся отчаяние впустило к себе ненависть. Ту самую ненависть за предательство, которая до неузнаваемости изуродовала портрет некогда любимой девушки.

И вот однажды Кораблёв словно услышал, как где-то глубоко в груди жалобно взвизгнула и порвалась невидимая струна.