Ведьмоспас

– Сейчас вы за все поплатитесь! Ириззинн Праа… - Геремор подскочил к Олло, дернул за остаток рукава, потянул за руку Наташу, -… Аннероо Го… - Олло ткнул в бок Гиллигилла и бросился бежать. Орк замешкался на мгновенье, и… -…Иззз! - Люба выкрикнула последнее слово. Яркая вспышка на миг ослепив всех бывших на холме, прочертила резкие тени вслед удирающим эльфам и девушке. Тихонько тренькнула арфа, и все стихло.

Они домчались до леса. Холм исчез за темными соснами.

– Ушли, - прохрипел Геремор, оглянувшись. - Не задело.

– Что не задело? - спросил Олло.

– Приворотное заклинание. "Неделька". Тот, на кого оно подействует, будет неделю по уши влюблен в того, кто прочел заклинанье. Мощная штука.

Олло кивнул.

– Как же, помню. Ты неделю прятался под моей койкой от того повара. Только это ведь прицельное заклинание, одним лучом бьет. А здесь пыхнуло как целое пожарище. Что-то тут не так.

Несколько минут они бежали молча, пытаясь сообразить, что именно тут не так.

– Понял! - сказал Геремор. - Заззу ей помог усовершенствовать заклинание. - Сначала она закадрила его обычным, а уж потом, как Заззу не в себе был, он и помог ей.

– Да откуда бы ей обычное-то узнать?

Геремор пожал плечами.

– Узнала откуда-нибудь. Бабы, что скажешь. У них только привороты на уме. Мне другое интересно: как вообще здесь Заззу оказался?

– Какие привороты? Какой Заззу? - подала голос Наташа. - Ребята, где мы? И где… где Миша?

– Потом! - прохрипел Олло. - Ходу!

Олло и Геремор удирали без всякого порядка и достоинства. Городские жители, они бывали в лесу лишь в те счастливые дни, когда старый король - убежденный вегетарианец - в угоду толпе поступался принципами и выезжал на денек-другой на охоту. Таких походов за время службы Олло случилось два. Геремору повезло больше: в свое время он крутил роман с дочкой королевского егеря и успел побывать в лесу аж целых семь раз.

Через полчаса гонки эльфы напоминали бродячих псов, отмахавших пять миль по репейному полю. Рядом с ними Наташа в припорошенной пылью дачной одежке смотрелась светской дамой в вечернем платье.

– Как ты думаешь, - прохрипел Олло, продираясь сквозь густые заросли крапивы, - что этой стерве Любе от нас нужно?

В это время Геремор, решивший обойти крапиву стороной, вяз в черной жиже на топком берегу ручья. Заляпанные грязью ножны с мечом больно впивались в бок.

– Чего ж тут думать… ай! Хочет прибрать… ой-ой-ой! Пиявки!

– Какие пиявки, - рассердился Олло, - что ты мелешь?! Нет у нас пиявок.

– Здесь пиявки, в ручье!

– А мы-то причем? Зачем за нами гоняться?

– Олло, ты осел! В ручье пиявки, и Люба хочет прибрать к рукам наш воплощатель.

– Не вижу связи.

– Между чем и чем?

– Между воплощателем и пиявками. И вообще, сам ты осел!

Остановились на берегу ручья.

– Жрать хочу, - простонал Олло.

– Вот же земляника, - сказала Наташа. Не сходя с места, она набрала целую горсть ягод, от одного вида которых эльф едва не подавился слюной.

– Где взяла?

– Как - где? Вот, целая поляна, бери - не хочу. Странно: эльфы, лесные жители, а землянику не видите.

Олло и Геремор распластались на траве в поисках ягод.

– Откуда эта чушь про лесных эльфов? - сказал Геремор. Его руки мелькали в воздухе, забрасывая в рот земляничину за земляничиной. - В лесу только медведи живут. Кстати, здесь есть медведи?

Наташа пожала плечами.

– Причем здесь медведи? - сказал Олло. - Что дальше-то делать будем?

– Надо в город идти, - сказала Наташа. - Там бабушка. Там Ми… Слушайте! Расскажите, наконец, что случалось с Мишей?

* * *

Лишь когда волна алого света прокатилась по холму, но так и не догнала улепетывающих эльфов, Люба поняла свою оплошность. Мощнейшее приворотное заклинание, улучшенное самим Заззу, обрушилось на несчастных Любиных соратников, не разбирая старых и молодых, мужчин и женщин, людей и не людей.

Первую минуту над холмом стояла абсолютная тишина, не нарушаемая даже шумом ветра. Люди стояли в оцепенении. Сраженные заклятием насекомые безвольно шевелили лапками в траве. Люба с подозрением следила за лежащим на листе лопуха огромным шмелем, похожим на полосатый пирожок. Шмель бестолково бил крылышками и в его фасеточных глазах светилось бесконечное обожание.

К счастью люди все же первыми пришли в себя.

– Киска моя, - проблеял Заззу и охнул. За короткое время он получил уже четвертую порцию "Недельки".

Первой коварная Люба, поразила его сердце еще в эльфийской столице. Едва вырвавшись из кавланьего плена, девушка повстречала бродячего торговца заклинаниями. За электрический фонарик и перочинный нож он вручил ей свой лучший товар - заклинание "Неделька". Через час, оказавшись в толпе эльфов, собравшихся поглядеть на торжественный выезд молодого короля, и узнав, что "Вон тот лысый старик впереди гвардейцев - и есть Заззу", Люба, не долго думая, пустила заклинание в ход. Заззу, боевой маг высшего уровня, защищенный от всех мыслимых смертельных заклятий, нагонявший такой страх на врагов королевства, что битвы, в которых он участвовал, завершались даже не начавшись, по иронии судьбы оказался беззащитен перед легкомысленным любовным волшебством.