Ведьму сжечь, или Дракон, я тебе (не) пара

Все же братец мне попался до нельзя гармоничный. Что снаружи грязь и вонища, а внутри вообще тухлятина.

Держится за нос. Смотрит на меня обескуражено.

— Постарайся, братец, чтобы когда я выберусь, до тебя не добралась. Очень постарайся, — говорю слишком спокойно, а внутри кровь закипает.

— Ты сама одобрила этот план! — пищит.

Моя рука через решетку тянется к нему. Придушить. Заставить съесть все его словечки.

В этот момент из моих пальцев вырывается красный светящийся луч и летит прямиком в лицо вонючки. Он отлетает к противоположной стене. Оглушающе вопит.

Ай! Ушам больно! Сидит на полу, раскорячившись, как мой муженек недавно. Борода тлеет.

— Как ты могла! — смотрит на меня, округлив глазищи.

— Еще не то будет, если еще хоть раз услышу, что-то подобное! — угрожаю.

Правда, я сама маленько в шоке. Не ожидала от себя такого. Это и есть их дар? Как он работает?

— Тогда все пропало. Ты была нашей последней надеждой, — шепелявит братец.

У него изо рта сочится кровь, и нет двух передних зубов. А ничего я так его приложила.

— Что тут происходит? Ведьма беснуется? — к нам приближается тюремщик.

— Моя драгоценная сестра горюет о несправедливости. Ее разлучили с супругом, — поднимается на ноги братец.

Надо же! Неожиданный поворот. Не стал меня выдавать. Не жалуется.

— А ты чего орал? — нависает над ним старик, придерживает бороду рукой.

— Поскользнулся. Упал, — пожимает плечами.

— Зубами о пол?

— Да… именно так, — вздыхает братец, бросает на меня затравленный взгляд.

Вытирает рукавом кровь. Подходит к решетке и шепчет мне:

— Ты наша последняя надежда, Августина, — и опустив голову, бредет к выходу.

— Магия тебя порабощает, — с сожалением смотрит на меня тюремщик. — А ведь такие надежды подавала…

Ага… надежды… Хмурюсь. Знаю я, для какой мерзкой роли Августину готовили. Девка не выдержала, сбежала. А мне вот все разгребай ее «наследство».

— При чем тут магия? Муж меня не устраивает! Я против договорных браков!

— Странные ты вещи говоришь. Несуразные, — осуждающе качает головой. — Брак — это не выбор, а обязанность перед своим родом. Есть договор, кровью подписанный, против него никто пойти не может. Странно, что мне приходится тебе талдычить прописные истины.

Мда… плохо у них тут со свободой выбора. Хочешь не хочешь, а замуж иди. Потому что кто-то там за тебя решил! Варварское средневековье. Куда я попала! Верните меня назад!

Тюремщик принес мне еду. Если эту странно пахнущую похлебку можно так назвать, и оставил меня одну.

Падаю на постель. Смотрю в потолок. Только одна чернота в голову лезет. Куда ни посмотри — засада. Тупик со всех сторон. Но ничего. Тупик — это стена, если нельзя ее обойти, буду пробивать выход.

Когда становится совсем темно, возвращается Семен. Залетает в камеру. Осторожно ставит на стол маленький пузырек. С отвращением косится на миску с похлебкой.

— Я это есть не буду!

— Тебе и не предлагают. Это мой ужин, — устало отвечаю. А сама пузырек, украшенный драгоценными камнями, рассматриваю. — А это что?

Семен гордо расправляет грудь, задирает клюв вверх.

— Когда мы вернемся, с тебя свежее молочко наутро, форель на обед, запеченный кролик на ужин!

— Ого, ничего себя заявочки! Это за какие такие заслуги?

— Я нашел тебе коня! — заявляет так, будто он меня озолотил.

Глава 3

— Конь в банке? — морщу лоб. — Семен, новый мир на тебя плохо влияет. И зачем мне вообще конь, если я тут заперта?

Но я все равно рада возвращению своего котоворона. Все ж единственная родная душа в чужом и враждебном мире.

— Бестолочь, — машет крылом, — Как конь может поместиться в пузырек? Сомневаюсь, что с тебя толк будет. Не вернешь ты нас домой, Машка.

— А вот не каркай! — огрызаюсь в ответ.

— Я кот!

— Уже не похоже!

— Нарвешься. Сожгут тебя! — снова каркает.

Мдааа, трансформация началась. Так скоро от кота в нем ничего не останется.

— Ладно, хватит ворчать, — первая иду на мировую. — Что там ты придумал?

— Не уверен, что тебе понравится новый мир. Хищники вокруг. И я им был… — опускает голову, закрывает глаза.

— Семен, выбора нет. Или на костер, или выбираться отсюда. И потом искать путь домой, — вздыхаю. — Так что выше хвост!

— Это не хвост, а веник позорный, — оглядывается на хвост, что освещает комнату радужными переливами. — В этом пузырьке зелье. Оно растворит металл решетки. Ты сможешь пролезть и выбраться. А у стены тебя ждет конь, — заканчивает важно.

— Ого, — аж вскакиваю с места. — Семен, да ты герой!

Выпячивает грудь, поднимает клюв.

— Цени спасителя, — расправив крылья, летит к решетке.

Перелезает через прутья, оглядывается в коридоре. Возвращается назад.

— Сейчас бежим?

— Уже надо. У нас два часа. Потом караульные будут обход делать. Тут и по территории замка, — изрекает с видом знатока.

— А ты неплохо освоился, информацию собрал, — хвалю питомца.

— Надо тебя нерадивую спасать. Иначе сожрут меня. Тут куда ни глянь драконы. Проклятое место, — его передергивает, и на пол падают перья, которые тут же превращаются в цветную пыль.

Надо потом разобраться. Что-то мне подсказывает, что Семен далеко не простая птица.