Ведьмы

Сиреневые тени
Танцуют тихо на лугу,
Трава щекочет им колени,
Колышет ветер их в кругу.

Они играют среди маков
И ветер песню им поет.
Их тело, не касаясь злаков,
Качаясь, медленно плывет.

Они прекрасно молчаливы,
Улыбки тают на устах -
Эмоций нежные приливы,
Последний луч в его глазах.

А тени кружатся, играют,
Уводят тихо за собой
Как странно в жизни все бывает,
И наступает вдруг покой…

Поэтическое настроение было прервано резким звонком телефона.

– w`ei алло! кто у телефона? , ?

На том месте, где еще минуту назад раскисал от своего счастья в солнечных лучах спасенный мной паучок, сидела толстая китаянка в панаме и громко орала по-китайски в огромный смартфон. Паучок размазался по ее белым штанам маленьким серым пятном, всей своей судьбой еще раз подтверждая, что пути Господни неисповедимы, и что мудрость Творца граничит с дьявольским юмором и безнадежностью.

В порыве отчаяния и скорби по почившему паучку я вскочил на ноги и начал орать на толстую дуру, которая так нагло плюхнулась рядом со мной на лавочку. Когда же я наконец выдохся и использовал весь запас своего негодования и эмоций, глазам моим предстала совершенно ошарашенная иностранка с телефоном в руках, открытым от изумления ртом и вполне даже круглыми глазами, что весьма сложно себе представить у монголоидной расы. Теперь удивиться пришлось мне, ибо я осознал, что несколько минут подряд я орал на нее на безупречном китайском языке, который никогда в жизни даже не пытался учить. Запнувшись, я подхватил пиджак с лавочки и быстрым шагом удалился из парка, оставив китаянку с открытым ртом и раздавленным телом моего друга на ее штанах.

Пока я брел в сторону дома, я немного успокоился, стараясь всячески не думать про то, что произошло. Я уже привык, что Провидение всегда дает мне щелчок по носу, когда я его слишком задираю или вдруг начинаю думать, что я что-то понимаю в том, как устроен этот мир. На этот случай всегда находилась грязная лужа синхронизированная с проезжающим именно в тот момент самосвалом, шкурка от банана или еще что-нибудь простенькое в этом духе. Однако казус с Китайским языком никак не поддавался никакому объяснению и, откровенно говоря, сводил меня с ума. Я уже давно свыкся с мыслью, что все что было со мной, все эти безумные переживания и приключения, они просто мне приснились. Хотя, конечно, ранее таких длинных и интересных снов у меня не было. Самый длинный и, пожалуй, кошмарный сон, из тех, что я запомнил настиг меня в молодости и я до сих пор его боюсь, потому что не знаю был ли это просто сон. Той ночью я проснулся от могильного холода, но при этом я был весь в поту. Мне снился город, который почему то был похож на большую квартиру со множеством комнат и дверей, и вот, я брожу по этим комнатам и не понимаю дома ли я или на улице и тут меня настигает ужас – я всем своим нутром чувствую, что меня преследует зло, я не видел его, только чувствовал, оно гналось за мной, дыша в затылок, я бежал, захлопывая за собой бесконечные двери, пока не выскочил из этого города, захлопнув последнюю дверь прямо перед преследователем. Именно в этот момент я осознал, что весь этот город, на самом деле, был я сам, это был мой мир, и я запер это ужасное зло внутри себя и теперь, оно там осталось, и я больше никогда не смогу от него избавиться.

Чтобы как-то спастись от всех этих странных, пугающих мыслей я начал напевать про себя одну из своих любимых вещей, которая благодаря своему внутреннему свету всегда спасала меня от неприятных воспоминаний именно потому, что была диаметрально противоположна моему сну по сути: