Ведьмы

Хранильники запели в рога. Тотчас волхвы и присланные князем слы во главе с отроком тронулись с места, пошли навстречу друг другу и встали меж очистительных костров, двух шагов друг до друга не дойдя. Волхвы разом согнулись в поясном поклоне. Отрок в ответ склонил голову, спутники его, слы княжие, вернули волхвам поклон поясной. Отрок принял у Колдуна каравай, разломил на части, посыпал солью, потом бросил ломоть в костер по правую руку от себя. Подскочивший хранильник принял блюдо и застыл, согнув спину. Колдун взял у О́бережника горшок и с поклоном же протянул отроку. Отрок зачерпнул каши и кинул в левый костер, и снова, как из-под земли, возник хранильник, чтобы подхватить из его рук священный сосуд. Колдун принял у Облакогонителя ендову. И вовремя. Еще мгновенье промедли – свалился бы Бобич на землю вместе с медом.

– Не стоять человеку прямо, коли в нем хребта нет, – шепнул Дедята Потворе. – Чужая сила ему не опора, а, не распрямившись, как поклонишься?

Потвора без улыбки покачала головой. Дедята покраснел и нахмурился.

– Ты это зря, – сказал он с упреком. – Не о телесной хилости речь. Я о том, что ежели перед начальствующими на брюхе елозить… Чтобы уважение оказать, поклониться надо, а на брюхе лежа – как поклон отдать? Как, ниц валяючись, чужой поклон примешь?

– Это ты не сможешь принять, – ответила Потвора сквозь зубы. – Я не смогу. А эти и с брюха примут, чужой-то, даже если им тебя для этого придется лицом в грязь втолочь по самую макушку.

А на том берегу Колдун уже плескал медом меж костров. Дело шло к концу. Хранильники споро обежали участников обряда, обнося их кашей, хлебом и медом. Какое-то время все сосредоточенно жевали, потом Колдун, вздевши руки к небесам, возгласил славу всеблагим, за дальностью и слабостью голоса по-зорищем не услышанную, и тут же снова запели рога.

Волхвы смешались с посольскими слами. Колдун, опираясь на высокий двурогий посох, повел отрока к Погосту. А впереди, с боков и позади посольства, оттеснив хранильников, шагали невесть откуда взявшиеся дружиннички, ребята хмурые, ражие и при всяческом железе: обряд обрядом, а осторожность не помешает. Случалось всякое.

– Ну, все, дань считать пошли, – сказал Дедята. – Закрома смотреть, погреба. Сегодня смотрины, счет дани и встречный по́честный пир. Завтра дань грузить, и опять же пир, отвальный. Послезавтра отплытие.

Берега опустели. Только у лодей пересмеивались и перемигивались с девками посольские гриди, да суетились у святых костров хранильники, раздавали угли и головешки окрестным хозяйкам, совавшим со всех сторон горшки с сухой лучиной, мхом и трутным грибом. От Живого Огня головешки. Этот огонь благой, ни пожара от него не приемлют добрые люди, ни иного зла, и зола тех костров от всех болезней.

4

Погост расстарался. Волхвы с ног сбились, обустраивая по́честный пир. Умысел дальний: сбор дани дело не безвыгодное, и не потому оно не безвыгодное, что богатство к рукам сборщика липнет, не пойдут никогда волхвы на воровство, какое воровство, сами посудите, зачем, когда все, что надо, тебе принесут, да еще умолять будут, чтобы взял?

Не простая братчина пир по́честный, не посиделки. Тут одною ссыпью бражною под пивко мужицкое немудрящее не отделаться. Ломились от снеди столы. Рубленные большими кусами истекали жирным соком мяса дикие и домашние. И бычок, зажаренный целиком и разделанный заговоренным топором лично О́бережником. И косульи седла, томленые с травами пахучими в ямах под алыми углями. И дикая свинья. Окорока оленьи, медвежьи, лосиные вареные и копченые. Саженные окские осетры. Уха стерляжья. Лещи печеные. Боровики в сметане. Птица разная боровая и домашняя. Каши всякие, пироги и хлеба, и расстегаи с рыбою, и овощи, а уж пития, пития, веселись, душа славянская, вволю. Тут тебе и корчаги с медом цельным и ставленым, и ушаты с брагою, с пивом, квасами и медовухами, и зелено-вино травное пахучее настойное.

Суетится народ вокруг столов, а слы княжие пока в бане. Парить их повел лично Облакогонитель с целою дружиною хранильников. Парить под квасок хлебный, под настой мятный, под пивцо хмельное солодовое с веничным сечением, верчением суставов, мятием мышц руками и растиранием всего тела пареным лыком да медвежьей рукавицей.