Ведьмы Алистера (СИ)

Нервы Терры и так были на пределе, а Потрошитель Рыб стал последней каплей в море тревог.

Когда Джослин предложила поставить защитный барьер, Терра ухватилась за эту возможность в надежде на то, что ей станет чуточку спокойнее, если она будет знать, что к ним домой не сможет прийти ни один недоброжелатель. Хотя спать у неё не получалось даже тогда, когда Алистер забирал Марту и сам сидел с дочкой. Удивительное дело, но с отцом Марта была куда послушнее: с ним она спала спокойнее, улыбалась чаще. Словно чувствовала себя в безопасности. Рядом с Террой же малышка тряслась так же, как и сама Терра, подхватывая страх и делая его своим.

Терра покосилась на карту, что лежала на порожках рядом с ней. Её схематично нарисовала Джослин — необходимая последовательность для активации. Терра хотела взять бумагу и пробежаться глазами по начертанному, но Марта в её руках начала истошно кричать, требуя неизвестно чего, и, с тяжёлым вздохом, девушка принялась вновь укачивать малышку.

Терра любила дочь, а вот себя считала отвратительной матерью. Матерью, которая, не успев обзавестись ребёнком, уже устала от него. Временами ей самой хотелось лечь и завыть так же, как Марта, чтобы её кто-нибудь успокоил. В такие моменты она жалела Алистера, который с выдержкой ангела терпел их двоих, ещё ни разу не сказав дурного слова.

— Пора, — внезапно сказала Джослин, появившись в поле зрения задумавшейся Терры, протягивая руки к Марте.

Терра судорожно сглотнула, крепче прижимая дочь к себе.

— Ох, что-то мне не по себе. Может, обойдёмся только моей кровью?

Джослин покачала головой.

— Всего пару капель, чтобы связать заклятие. Не стоит переживать, — Джослин говорила тихо и ласково, словно с ребёнком. Вот только шило, направленное в этот момент на Марту, казалось её матери огромным мясницким ножом. А Джослин — чуть ли не палачом.

— Терра, нельзя тянуть. Заклятие может разрушиться, и все мои потуги будут напрасными.

Терра уставилась на изрезанные ладони Джослин и, сделав глубокий вдох, всё же подставила ей маленькую пяточку Марты. Малышка дёрнулась, и Терра дёрнулась вместе с ней. Сдерживаясь, чтобы не зарыдать на пару, она принялась успокаивать дочь, краем глаза наблюдая за тем, как Джослин пошла к калитке закрывать вязь барьера.

***

Мегги помнила, что ей снилась луна. Полная луна. И если бы Мегги не коробило от этого факта, то она признала бы, что луна с ней разговаривала. Она её успокаивала и говорила, что всё будет хорошо. И Мегги очень хотелось ей поверить, но даже во сне она знала, что ничего хорошего с ней не происходит. Собственно, она так и сказала Луне, а та, не моргнув и глазом — если у неё, конечно, были глаза — предложила ей выбираться и идти к ней. Проснувшись, Мегги ещё долго вглядывалась в тёмный потолок над собой, думая о том, как медленно и плавно она скатывается в объятия шизофрении.

О своих странных снах Мегги никому не рассказала. Да и рассказывать было некому. Клементина болезненно храпела за стенкой, явно не желая слушать ни о каких снах. Да и охранник — Мегги так и не поняла, тот же самый или другой — вернулся, и при нём девочка не испытывала ни малейшего желания разговаривать.

Она распустила свою растрепавшуюся косу и принялась расчёсывать волосы пальцами. Как же ей хотелось помыть голову и, стоя перед зеркалом, заплести красивую косу, уложить её по кругу, на манер короны, закрепив шпильками, а потом надеть свежую одежду. Но то были лишь мечты, а потому Мегги заплела свои грязные волосы в тугую косу, а руки обтёрла о джинсовый костюм.

Никто даже не подумал принести ей ведро воды, чтобы она могла умыться. Хотя Мегги понимала, что ожидать подобной щедрости от похитителей не стоит, но очень хотелось. Больше хотелось лишь принца на белом коне, — или вора с добрым сердцем, — который заберёт её отсюда и увезёт куда угодно, но желательно — домой.

Хотелось Мегги очень многого, но умом она понимала, что у неё есть лишь два шанса на спасение: Марта и магия, которая всё-таки решит проснуться в ней. Мегги же видела магический след Вивьены — тогда почему она не могла направлять магические потоки сама?

Девочке хотелось вновь зажечь маленькую сферу, что дала ей Кеторин, но она не решилась, помня о словах Клементины, да и боясь разочароваться, что хрустальная бусина не загорится.

Когда первые волны страха и паники отступили, забрав с собой истерику, Мегги поняла, что находиться в плену — скучно. Ни тебе танцев с бубнами, ни угроз, ни пыток, ни допросов — о ней все словно забыли. И это страшило, вызывало постоянное чувство напряжения. Мегги не знала, что может произойти в следующую секунду, и время, казалось, растягивалось, становясь вязким, как мёд. Мегги тонула в нём, толком не понимая, сколько времени прошло с момента её похищения.

Клементину забирали ещё несколько раз и каждый раз приносили обратно чуть живую.

— Они вас пытают? — тихо спросила Мегги, когда охранник находился на другом конце коридора, и девочка надеялась, что он не услышит, о чём они говорят, а если и услышит, то не разберёт.