Ведьмы Алистера (СИ)

— Я не пью кофе с молоком, — тут же вступился Коул, благодарный своим вкусовым предпочтениям. Хотя помнил, что молоко-то как раз было, но говорить о том, что он уже обследовал их холодильник, парень не собирался. — Да и я не привередливый.

— Понятно, — ответил мистер Рудбриг и, найдя турку, поставил её на плиту.

Повисла долгая тишина, во время которой Коул искал нужные слова. Ему хотелось поговорить о Чарли. Ему хотелось узнать о Марте. Ему хотелось понять, каким в действительности был Алистер Рудбриг. В его голове роились сотни вопросов, но он всё никак не мог подобрать нужные слова.

А мистер Рудбриг, казалось, и вовсе не замечал сложившейся гнетущей тишины. Он занимался своими делами — монотонно мыл чашки, помешивал кофе в турке, разливал его, даже нашёл не начатую коробку конфет — и всё это, не обращая никакого внимания на Коула. Если у Алистера и были вопросы, он не испытывал нужды их задавать.

Мужчина поставил перед Коулом исходящую паром чашку, и бывший охотник испытал до странности знакомое чувство дежавю. Месяц назад они так же сидели на этой кухне, правда, пили они тогда чай, а не кофе, да и Коул расспрашивал мистера Рудбрига о его семье, при этом, как ему тогда казалось, умудряясь искусно врать. Как нелепо, он ведь в тот момент буквально искрился самодовольством: обвёл вокруг пальца отца ведьмы, врал как дышал! Оказалось, врал он посредственно, раз мистер Рудбриг с такой лёгкостью его раскусил, да ещё и пленил.

— Тебя вылечили? — нарушая затянувшееся молчание, спросил Алистер.

— Что-то вроде того, — уклончиво ответил Коул, сомневаясь, что стоит рассказывать отцу Марты, что парень, сидящий напротив него, недавно заделался каннибалом.

Да, именно этим словом Коул охарактеризовал связь, возникшую между ним и Мартой. Он питался ей. Её магией, если быть точным. Ещё сидя в машине по пути в Рупи, он впервые ощутил, как от Марты к нему переходит поток энергии. Тогда он прикоснулся к её коже чисто случайно, потянувшись к бутылке с водой. Как назло, Марта сделала то же самое, так ещё и перчатки сняла. Руки у неё были все в шрамах — где кругами, а где и полукружиями. Вместе они создавали удивительный рисунок — именно к одному из таких шрамов он и прикоснулся.

Блаженство, чистое и глубокое, словно пьёшь нечто одновременно сладкое и терпкое, нечто, от чего сразу же срывает крышу. Об этом-то его и предупреждала госпожа Ева, не забыв упомянуть, что во время соития Коул будет перекачивать в себя эту силу в большем объёме.

При одном лишь воспоминании о сексуальном просвещении и методах контрацепции, полученном от женщины, которая ему не то что в бабушки годится, а в пра-пра-прабабушки, Коула проняла дрожь, и он постарался отмахнуться от этих воспоминаний и переключиться на что-то ещё.

— Вы сказали «вновь», — произнёс Коул, перед глазами которого всё ещё стояла госпожа Ева, объясняющая, к каким точкам прикасаться можно, не опасаясь перекачать слишком много силы, а к каким не стоит и вовсе.

— О чём ты?

— Ну, там, в коридоре, вы сказали: «Не думал, что придётся пройти через подобное вновь» или что-то в этом духе.

По тому, как мистер Рудбриг побледнел, Коул понял, что неосознанно зашёл за черту, которую пересекать не стоило.

— Забейте. Я спросил глупость.

Мистер Рудбриг судорожно вздохнул.

— Марте было примерно четыре года, когда её похитили. И то были худшие три дня в моей жизни. Точнее, так я думал когда-то. Теперь-то я знаю, что худшее меня ждёт впереди.

Коул непонимающе моргнул. Раз. Затем ещё раз. Госпожу Еву в мыслях как ветром сдуло.

— Марту похищали?! Она не говорила об этом! — воскликнул Коул, и лишь потом его накрыло осознание, что Марта не обязана была ничего ему рассказывать.

— Она не помнит. Терра… — Алистер поморщился словно от боли, произнеся имя жены. — Она забрала воспоминания Марты. Понимаешь, сложно расти психически здоровым человеком, пройдя через то, что пришлось пережить моей дочери.

— Похищение? — как дурак переспросил Коул.

— Убийство, — поправил Алистер и горько улыбнулся. — Ты, наверное, пытаешься её осудить, но прими к сведению, что сделала она это из-за Чарли.

— Ничего не понимаю, — произнёс Коул. От шока у него буквально глаза на лоб полезли.

— Это довольно долгая история…

— Сомневаюсь, что мы куда-то спешим.

— И то верно, — неохотно кивнул мистер Рудбриг. — Не знаю, в курсе ты или нет, но лет тридцать назад в Рупи объявился маньяк. В местных газетах его называли Потрошителем Рыб, потому что первой его жертвой был мальчишка Фишер, имя я уже не помню. Его нашли в озере со вспоротым брюхом. Тогда мало кто верил, что это действительно серийный убийца. В Рупи все буквально с ума посходили. Пару месяцев новость была во всех местных газетах, но после того, как его нашли, больше года убийств не было, и всё поутихло.

— Я читал об этом, когда наводил справки. Тогда я думал, что причина в вашей жене. Фишер был её одноклассником.

— Был, — подтвердил Алистер.