Ведьмы Алистера (СИ)

Марта застыла, затаив дыхание и уткнувшись носом Коулу в грудь. От него пахло потом. Вот только у девушки этот запах не вызывал отвращения. На секунду ей вспомнились слова Кеторин о том, что ей будет нравиться запах её комплементала, но они быстро потонули в голосе Коула.

— Послушай, мы тебе не враги. Не нужно на нас злиться или от нас защищаться, — пока парень говорил, его грудь слегка вибрировала в такт словам, и было в этом нечто успокаивающее. — А Джилс… забей на неё. Пусть рыдает столько, сколько влезет. Главное, чтобы она помогла вернуть твою сестру. Может, она своими слезами будет глушить охотников, как рыб ультразвуком.

Марта едва заметно хмыкнула.

— А так можно?

— Током точно можно, а вот по поводу ультразвука не уверен, — пожал плечами Коул и отстранился. — Успокоилась?

— Что-то вроде того, — ответила Марта и огляделась по сторонам.

Её взгляд зацепился за Джилс. Проклятую Джилс, которая стояла возле Джослин и продолжала размазывать сопли по лицу. И казалось бы утихший гнев начал закипать в Марте снова.

— Дыши глубже, — прошептал Коул, который тоже смотрел на Джилс. Вот только в его взгляде не было злости — он смотрел на неё так, как мог бы смотреть на младшую сестру: столько покровительства и сострадания было в этом взгляде.

Неужели общее горе и правда сближает? Интересно, кем был этот «Сэм» для Джилс?..

— Дышу, — ответила Марта и сделала театральный глубокий вдох и выдох. — Достаточно глубоко?

Коул закатил глаза и покачал головой.

— Знаешь, — протянула Марта, — теперь я понимаю, почему ты злился, когда я так делала.

— Не прошло и десятилетия! Так и до статуса нормального адекватного человека недалеко, — парировал Коул.

— Кто бы говорил!

И в этот момент Джилс рухнула на пол, как подкошенная. Ухватившись за колени Джослин, она продолжала рыдать, уткнув лицо в колючую ткань шерстяной юбки и, казалось, даже не замечала этого. Джослин ощупью нашла голову девушки и принялась успокаивающе гладить ту по волосам.

— Тише-тише, девочка. Успокойся, и я всё тебе расскажу. Обещаю. Только не плачь. Я знаю, что сын Демьяны был тебе дорог, но горевать уже поздно. Слезами тут не поможешь. Не рви себе душу.

«Картина маслом, — не без зависти подумала Марта. — Добрая бабушка и безутешная внучка».

Наблюдать за развернувшейся сценой, как ни странно, оказалось для неё тяжело. Паскудно на душе становилось. Марта не могла не думать о своей бабушке, которая сейчас лежала в больничной палате совсем одна в окружении трубок и электрических приборов, которые поддерживали в ней жизнь. Но Марта затолкала свои чувства куда поглубже. Коул был прав: от её гнева, который она распыляла, как садовник гербициды, никому не было пользы.

Прошло ещё довольно много времени, прежде чем Джилс успокоилась. К тому моменту из-за бара вышли Кеторин и Джуди с подносами в руках, на которых стояли тарелки супа и корзиночки с хлебом.

— Давайте поедим, — предложила Кеторин. — Только, пожалуйста, не роняйте слёзы в мой суп. Это не подходящий гарнир для него!

Джилс поднялась с пола и, воспользовавшись носовым платком, который ей протянула Джослин, принялась вытирать лицо. Глаза у неё были настолько опухшими, а щель между век настолько маленькой, что в голове у Марты проскользнула самое нелепое сравнение со сморщенным изюмом, которое мог выдать только воспалённый мозг художника, и она постаралась от него отделаться.

Когда они расселись за одним из столиков, самым большим и подходящим для их компании, из-за бара вышел Рой в сопровождении огромного Элиота. Мужчина явно был не при смерти, отчего ранние истерики Джилс и пролитые слёзы, которыми вполне можно было бы наполнить ванную, показались Марте просто нелепыми.

***

Сидя за столом, Элиот не чувствовал себя пятым колесом в телеге. Нет. Он просто мысленно бронировал себе место на встрече анонимных алкоголиков. Вернее, на её волшебной вариации.

«Здравствуйте, я Элиот, и я ужинал с ведьмами. Нет, не подумайте, я не наркоман. Ведьмы — они вполне себе реальны. О чём мы говорили за ужином? О, о многом. О чём конкретно? Ну, например, о том, что бывшего парня девушки, которую я подобрал на дороге, расчленила собственная мать. Что? Думаете, мне пора в дурку? А, ну правильно думаете, я и сам уже не против».

Элиот не привык к такому: ни к ведьмам, ни к охотникам на ведьм, ни к пистолетам. Он огнестрельное оружие видел только в кино, и то лишь тогда, когда случайно наталкивался на боевики. Вся эта движуха вообще не про него. Элиот даже в самом страшном сне не мог представить, что окажется в подобной ситуации, в подобном месте и в подобной компании.