Ведьмы и ведьмовство

Должным вниманием почтили «Молот ведьм» и светские юристы. Трудное это дело — ведьмы, писал в начале XVI века флорентийский юрист Павел Грилланд, особенно из–за вопроса о полетах. Доктора права по большей части думают, что они не переносятся телом, а являют собой лишь жертву дьявольского наваждения, как о том говорил Canon Episcopi. Теологи же доказывают противное, блестяще подтверждая свое мнение доводами от разума, ссылками на авторитеты и примерами. Сам, я, продолжает Грилланд, сначала долго держался первого мнения, но потом мой судейский опыт заставил меня уступить очевидности и признать, что ведьмы переносятся на шабаш телесно. И подобные обращения ранее сомневавшихся юристов в веру «Молота» оказываются в начале XVI века довольно частыми по всем европейским странам. Гох–штадтский ландфогт Ульрих Тенглер, автор чрезвычайно ценившегося в XVI веке судебного руководства Laienspiegel, в первом его издании не считал еще нужным преподавать светским судьям никаких указаний, как надо вести процессы ведьм. Но настояния сына, который был профессором богословия в Ингольштадте, заставили его потом изменить взгляд на дело, и во втором издании им была включена обширная глава «О ереси, гадании, чернокнижии, колдовстве, ведьмах и т. п.». Что ведьмы, писал при этом во введении Тенглер, производят град, напускают на людей и на животных болезни, летают по воздуху огромные концы, творят распутство с нечистыми духами и делают другие противохристианские вещи, «это по человеческому разуму трудно понять, трудно это постичь и трудно этому поверить. Потому у юристов в этом были сомнения и шли толки, не пустяки ли это? Но, продолжает он, недавно папские инквизиторы из опыта своего так обстоятельно раскрыли и обсудили все эти истории в разных латинских и немецких книгах, в особенности же в Malleus Maleficarum, что с ними приходится согласиться. И, подчиняясь такому авторитету, Тенглер прямо перенес в свой Laienspiegel все главные процессуальные указание «Молота ведьм». Таким же проводником в светское право инквизиторских взглядов на ведовство являлся далее знаменитый нидерландский юрист XVI века Тодок Дамгудер. Наконец, и германский Имперский уголовный кодекс, изданный при Карле V, несмотря на всю свою относительную осторожность в постановлениях о репрессии колдовства, все же заплатил дань если не «Молоту», то б\'ле Summis desiderantes, признав реальность и договора с дьяволом, и распутства с дьяволом.

Но «Молот ведьм» подействовал на голову не только церковным проповедникам и юристам. Среди литературных сторонников реальности всего, что в нем рассказывалось о ведьмах, мы находим и медиков, и даже некоторых из гуманистов, этих злейших врагов схоластики. Так, славный poeta laureatus Генрих Бебель почтил своим стихотворным предисловием сборник проповедей некоего тю–бингенского священника Плантша, где излагалась вся инквизиторская теория ведовства. Так, видный итальянский гуманист Пико де ла Мирандола (племянник знаменитого Пико) с большою похвалой отзывался о труде Шпренгера и Инститориса. В это же время ведьмы получают и воплощение свое в образах художественной фантазии. Ведьму рисует Альбрехт Дюрер, шабаш с различными вариациями неоднократно рисует Ганс Бальдунг Грин, и тема эта после них усердно разрабатывается, особенно в дешевой гравюре, назначенной для сбыта среди простонародья. Таким–то образом за первую четверть XVI столетия уродливая, зловещая фигура ведьмы становится вполне привычной всем слоям западноевропейского общества без всякого изъятия.