Ведьмы и все прочие

В конце концов Фредерикс заметил под собой город, погруженный в хаос тьмы и снежного неистовства. В бесчинстве снежинок аист не увидел шпиля колокольни, услышал только, как хрустнуло его крыло и, словно мешок с песком, он рухнул вниз. Крик боли вырвался у него из груди, ребенок выпал из клюва и с высоты сорока метров полетел вниз, он кувыркался-кувыркался-кувыркался в воздухе и наверняка бы разбился насмерть, если бы не угодил прямиком во внутренний дворик пекарни: он шлепнулся точнехонько в огромный чан с тестом. Там он лежал и жалобно хныкал, пока на него наконец не обратили внимание.

— Боже мой, уже и дети с неба падают! — воскликнула жена пекаря и бросилась на улицу, чтобы извлечь из теста крошечное существо.

— Какой хорошенький ребенок, — сказал пекарь, когда она вернулась с ним в дом. — Ведь именно о таком мы с тобой так долго мечтали, правда, жена?

— Конечно, муженек, — ответила она, — но взгляни на его пеленку. На ней вышита корона. Это высокопоставленный ребенок, может, это ребенок самого герцога!

— Ты полагаешь, мы должны отнести его герцогу? — спросил пекарь.

— Ах… — вздохнула его жена, — давай лучше оставим его у нас. Мы его хорошенько спрячем.

В это же самое время герцог Органзии нервно ходил туда-сюда по комнате, то и дело смотрел на часы и приговаривал:

— Ничего не понимаю, аист, уже давным-давно должен был прилететь!

— Взгляни еще разок, может, он летит, — слабым голосом попросила его герцогиня, она прилегла на софу, потому что чувствовала себя неважно.

Герцог вышел на балкон и стал пристально вглядываться в небо. Ураган пошел на убыль, сквозь тучи пробивались косые лучи солнца, перед герцогом, как на ладони, раскинулся город с церковной колокольней, но аиста все не было, и не было! Наступил вечер, потом наступила ночь, но аист так и не появился, лишь на следующее утро прибыл гонец с письмом. В письме было написано, что аист со сломанным крылом лежит в больнице.

Герцог со свитой немедленно отправился туда. Там, в одной из палат, он нашел аиста с крылом в гипсе.

— Где мой ребенок?! — начал было герцог, полыхая гневом, но медсестра прижала палец к губам и прошептала:

— Не так громко, ваше высочество, он ранен и очень слаб.

— Где мой ребенок? — тоже прошептал герцог.

Фредерикс устало закрыл глаза и сказал:

— Снежная буря… горы…

— Мой ребенок упал в горах? — ахнул герцог.

— Нет, — простонал Фредерикс. — Здесь в городе… Я налетел на шпиль. Такого никогда не случалось… всегда выполнял свой долг, всегда был доверенным аистом…

— Да-да, — нетерпеливо перебил его герцог, — значит, мой ребенок выпал у тебя из клюва над городом?

Фредерикс кивнул.

— Тогда он наверняка разбился, — всхлипнул герцог. — Но мертвый или живой он должен быть найден. Я приказываю немедленно обыскать весь город!

Тридцать дюжих солдат были брошены на поиски упавшего ребенка. Они нашли два чемодана, раскрывшиеся при падении. По всему городу порхали кружевные рубашечки и шелковые пеленки, но сам ребенок пропал.

— Обыщите дома, — приказал герцог.

Тридцать солдат прочесали все дома. Они искали у нотариуса, у бургомистра, у кузнеца. Они искали на чердаках и в погребах, под лестницами и в каминах. У молочника они даже заглядывали в молочные бидоны. Дошла очередь и до пекаря.

— Может, в печи? — сообразил один из солдат.

Они открыли печь, оттуда выскочили красные языки пламени, и солдаты догадались, что там вряд ли можно спрятать ребенка. Грохоча сапогами, они поднялись к пекарю на чердак, где обнаружили кошку с котятами, а также клетку с попугаем, ругавшимся последними словами.

— Здесь тоже нет, — развели руками солдаты, но когда они удалились, жена пекаря вынула ребенка из попугаевой клетки, где он лежал, присыпанный сверху слоем маиса. Она уложила его в теплую постельку, сделанную из картонной коробки.

— Пеленку необходимо сжечь, слышишь? — сказал пекарь. — Если кто-нибудь ее обнаружит, нам — конец.

— Хорошо, — кивнула жена. Она взяла пеленку, чтобы сжечь ее в печи, но когда она напоследок взглянула на вышитую золотом корону, ей стало ужасно жалко такую красоту, и она положила пеленку в шкаф.

Вот так ребеночек остался у пекаря и его жены. И никто этого не заметил. Только слуга пекаря Питер время от времени прислушивался в пекарне к каким-то непонятным звукам и однажды сказал:

— Такое впечатление, что плачет ребенок.

— Это наш попугай, — ответил пекарь. — Он кричит, будто младенец.

В замке герцога царили печаль и траур. Герцог учредил премию в сто тысяч гульденов тому, кто отыщет ребенка — живого или мертвого. Но никто не мог его найти.

Месяца через два слуга пекаря Питер рубил дрова. К несчастью, он сильно поранил руку, и из раны хлынула кровь.

— Помогите! — крикнул он, но пекарь с женой были заняты в магазине и не слышали его. Потому он бросился в комнату и распахнул шкаф, надеясь найти там что-нибудь, чем бы можно перевязать руку.

— О, чудо! — прошептал он, забыв о боли. — Пеленка с короной!

Тут он припомнил плач младенца и на цыпочках прокрался на чердак.

— Попугай, как же… кто бы мог подумать, — пробормотал он. — Постой-ка… сто тысяч гульденов… ай да подарочек Питеру!