Ведьмы из Эсткарпа

Он мог замедлить свое движение, отсрочить неизбежный конец на секунды, минуты. Попытка двинуться к двери не удалась, он предпринял ее было в надежде, что враг примет его действия за попытку сдаться. И теперь Саймон знал, что им нужна только его смерть. Собственно говоря, командуй он здесь, он и сам поступил бы точно так же.

Оставался самолет, на который он только что надеялся. Да теперь ничего другого ему и не оставалось! Легкая машина пока все-таки отделяла его от края крыши, к которому толкал его умственный натиск.

Шансов уцелеть у него почти не было, но выбирать не приходилось. Подчинившись давлению, Саймон сделал сразу два шага в эту сторону, второй торопливо — якобы силы его уже были на исходе, с третьим шагом рука его легла на борт кабины пилота. Отчаянным усилием, изнемогая в этой странной борьбе, он перевалился внутрь кабины.

Под действием всей той де силы, он забился в дальний угол, легкий воздушный корабль пошатнулся. Он внимательно уставился на то, что было, по-видимому, приборной панелью. Перед узкой щелью торчал переключатель — больше там нечего было двигать. И с мольбой к Всевышнему, не к Силе Эсткарпа Саймон протянул отяжелевшую руку и сдвинул переключатель на панели.

4. Город мертвецов

С детской надеждой он все же ожидал, что крылья поднимут его в воздух, но машина, набирая скорость, покатила прямо вперед. Когда нос аппарата перевесился над краем, самолет кувырнулся вперед. И Саймон полетел вниз, но не сам по себе, как хотел того неведомый мучитель, а в кабине аэроплана.

А потом за какой-то миг он сумел понять, что падает не вертикально, а под углом. Отчаянно дернув за переключатель, он сдвинул его вверх, оставив на половине прорези.

А потом был удар и чернота, без звука, света и ощущений…

Из темноты его вывела задумчивая янтарно-красная искорка, к ней присоединился слабый повторяющийся звук… — тиканье часов, капающая вода. И наконец, запах. Он-то и привел Саймона в сознание. Сладковатая, густая, тошнотворная вонь проникала в его ноздри и горло, запах разложения и смерти.

Оказалось, что он сидит; света хватало, чтобы разглядеть поддерживающие его в этом положении обломки. Но преследовавшее его на крыше давление исчезло, он мог теперь думать, двигаться, конечно, если целы руки и ноги.

Аварию он перенес почти без повреждений, за исключением нескольких болезненных синяков. Должно быть, конструкция аэроплана смягчила удар. Красный глазок, что светил ему во тьме, оказался огоньком переключателя. Капало где-то под панелью.

Запах был повсюду, вокруг. Саймон пошевелился и напрягшись толкнул в борт. Заскрежетав металлом о металл, дверца отворилась. Он с трудом выполз из своей клетки. Над головой зияла дыра, обрамленная расщепленными краями досок. Пока он стоял, уставившись вверх, одна из них оторвалась и рухнула на уже разбитую машину. Должно быть, аппарат упал на крышу одного из соседних зданий и проломил ее. Так что и жизнь и конечности он сохранил в целости лишь благодаря какому-то капризу судьбы.

Уже вечерело, видно, он пробыл без сознания достаточно долго. Голод и жажда никуда не делись, надо было отыскать питье и еду.

Но почему же враги еще не явились сюда. С той самой высокой крыши любой бы заметил место его неудачного приземления. Или же… А если они не знали о его попытке воспользоваться самолетом… А если они следили за ним лишь при умственном контакте. Тогда они должны считать, что он прыгнул через парапет и что падение закончилось полной потерей сознания, которую нетрудно было счесть смертью. А если это правда, значит, он свободен, пусть и в стенах Сиппара!

Оставалось прежде найти питье и пищу, а потом понять, где он, в какой части города.

Саймон обнаружил дверь на лестницу, выходившую, как он надеялся, на улицу. Застоявшийся воздух здесь был густо насыщен знакомым запахом тлена. Он уже догадался, откуда взялся запах, и заколебался — уж очень не хотелось идти мимо его источника.

Но дверь была только одна, и приходилось спускаться, здесь окна не были закупорены и на каждой площадке бледнели пятна света. Попадались и двери, но Саймон не открывал их, ему казалось, что этот отвратительный запах сильнее возле дверей.

Еще один пролет вниз, и перед ним оказался зал, заканчивающийся широким порталом, эта дверь наверняка вела на улицу. Здесь Саймон осмелился оглядеться и в каморке отыскал наконец каменные сухари — обычный хлеб воина Эсткарпа — и банку еще не испортившегося под плотной крышкой варенья. Прогнившие остатки прочих припасов свидетельствовали, что за едой сюда не заглядывали уже давно. Из трубки в раковину потекла вода, и Саймон сперва напился и лишь потом с волчьим аппетитом набросился на еду.