Ведьмы Карреса (сборник)

— Вам придется пройти со мной! — тут же сообщил голос.

Полицейский суд на Порлумме работал круглосуточно и весьма эффективно, так что никакой задержки не произошло.

Судья все время улыбался — не правда ли, какое забавное название: Никкелдепейн? — однако внимательно выслушал все обвинения, аргументы и доводы.

Брутх-булочник был обвинен в том, что ударил гражданина иностранного государства по голове, каковой удар вполне мог повлечь гибель жертвы. Палка была представлена в качестве вещественного доказательства. Следовало, однако, отметить, что гражданин Посерт незаконно пытался вмешаться в частную жизнь Брутха, когда тот хотел наказать свою рабыню Малин, также доставленную в суд, за то, что она, по его подозрению, подложила в тесто для пирожных какую-то отраву, и в результате пятьдесят два клиента Брутха серьезно заболели. С их стороны были зафиксированы соответствующие жалобы.

К тому же указанный гражданин Посерт оскорбил Брутха, обозвав его «жирной уродиной», в чем — под давлением — и признался.

Итак, капитан Посерт, гражданин Республики Никкелдепейн, обвинялся: 1) в попытке вмешаться в чужую частную жизнь; 2) в словесном оскорблении и 3) в нанесении многочисленных и серьезных побоев Брутху-булочнику в ходе последовавшей драки.

Удар по голове был сочтен провокационным (см. пункт 3 обвинения).

Никто, похоже, и не собирался ни в чем обвинять рабыню Малин. Судья лишь с любопытством поглядел на нее и покачал головой.

— Рассмотрев сей прискорбный инцидент, — заявил он наконец, — суд счел необходимым назначить вам, Брутх, и вам, капитан, следующее наказание: два года тюремного заключения первому и три года второму. Искренне сожалею!

Капитан почувствовал холод под ложечкой. Вот так влип…

— Суд желает также отметить, — продолжил судья, — что незаконные действия капитана Посерта были вызваны вполне естественным для человека чувством сострадания к рабыне Малин. Если стороны сочтут возможным решить дело полюбовно, все обвинения будут сняты. Итак, Брутху-булочнику предлагается перепродать за разумную сумму рабыню Малин с планеты Каррес (услугами рабыни он, видимо, совершенно не удовлетворен) капитану Посерту, гражданину Республики Никкелдепейн.

Брутх громко вздохнул от облегчения. Капитан же пребывал в смятении. На Никкелдепейне приобретение рабыни частным лицом рассматривалось как серьезное преступление. Однако можно ведь покупку не регистрировать. И если с него не запросят слишком много…

И тут рабыня Малин чуть слышно всхлипнула.

— Сколько вы хотите за девочку? — осведомился капитан, с ненавистью глянув на Брутха.

Брутх зыркнул глазами и быстро сказал:

— Сто пятьдесят…

Но полицейский резко ткнул его в бок, и он замолк.

— Итак, семьсот маэлей, — как ни в чем не бывало сообщил судья. — Плюс судебные издержки, сбор за регистрацию сделки… — Он быстро подсчитал. — Тысяча пятьсот сорок два маэля. Вы проверили финансовое положение гостя? — повернулся он к секретарю. Тот кивнул:

— Вполне платежеспособен.

— Если хотите, можете заплатить чеком, — предложил судья, дружески улыбаясь капитану. — Следующее дело!

Капитан Посерт совершенно ошалел.

Дело в том, что с тех пор, как Империя перестала вести завоевательные войны, молодые здоровые рабы стали весьма дорогостоящим товаром. Но Посерт слышал, что Брутх готов был продать девчонку вообще за формальную сумму! Откуда такое расточительство?..

Капитан подписал многочисленные документы, подсунутые ему услужливым клерком, поставил, где требовалось, собственную печать и даже оставил свои отпечатки пальцев, затем выписал чек.

— Полагаю, — обратился он к Малин с Карреса, — нам лучше всего сразу же отправиться на корабль.

Что же мне все-таки делать с этой девчонкой, думал Посерт, бредя с нею рядом по темным улицам. Малин послушно трусила следом. Если он покажется на родной планете в сопровождении рабыни, даже такой маленькой, собственные друзья-приятели немедленно сошлют его лет на десять в исправительную колонию, но прежде Иллайла собственноручно снимет с него скальп. Они же там все жутко моральные! Кстати, а где находится этот Каррес?

— Малин, твоя планета далеко отсюда? — спросил он.

— Около двух недель пути, — плаксивым тоном ответила Малин. Ничего себе! Капитан опять ощутил холод в желудке.

— Чего же ты хнычешь? — с неудовольствием осведомился он. Малин громко всхлипнула и зарыдала уже во весь голос.

— У меня еще две сестренки есть! — с трудом выговорила она.

— Но это же прекрасно! — постарался ободрить ее капитан. — Скоро ты их снова увидишь — ведь я собираюсь отвезти тебя домой.

Великий Патам! Он все-таки произнес эти слова! Что ж, в конце концов…

Однако это сообщение не вызвало у юной рабыни никакого энтузиазма. Напротив, она зарыдала еще горше.

— Никого я не увижу! — выкрикнула она. — Они здесь!

Капитану стало совсем не по себе. Он безучастно ждал, когда судьба нанесет завершающий удар.

— Вы могли бы их купить! И очень задешево! — Малин явно болела родственным синдромом.