Ведьмы, карта, карабин

Зампотех СЭС состроил удивленное лицо, но нисколько меня этим не убедил.

— Не понимаю, о чем ты, — сказал он, прикладываясь к бокалу.

— Будто я вас не знаю. Прижмете поставщиков спирта из Северореченска — получите благодарность от начальства, заодно денег срубите. Так?

— Дрожжи тут при чем?

Я вздохнул.

— Сертификат выдать — это единовременный платеж. А если при производстве спирта используют незаконно ввезенные дрожжи, так за это штраф слупить можно, разве нет?

— А легальные дрожжи будут только у тебя, правильно понимаю? — прищурился Васильич.

— Договоримся.

— Хорошо, передам начальству.

— Передай, — улыбнулся я, нисколько не сомневаясь, что подобный запрет обнародуют уже в самом скором времени. Легкие деньги, такими идеями не разбрасываются. И хотя совсем не уверен, что удастся подгрести тему с дрожжами под себя, у товарища Ханина одной головной болью станет больше, а это дорогого стоит. Посмотрим, как в «Западном полюсе» без дрожжей пиво варить будут.

Васильич допил пиво и отправился на работу, и почти сразу с улицы зашла парочка крепких парней. Иван Грачев напрягся, но я успокаивающе похлопал его по плечу.

— Порядок.

Один из крепышей, с узким белым шрамом на подбородке, частенько попадался на глаза в «штабе», их точно прислал Гельман.

Парень достал удостоверение частного охранника и представился:

— «Форт-Логистика».

Я взглянул на часы и указал на стол.

— Присаживайтесь, сейчас поедем. — Потом повернулся к помощнику. — Накорми пока людей.

Охранники от второго завтрака отказываться не стали, а я направился к себе и уже на лестнице столкнулся с Викой.

— Девица-красавица, — улыбнулся гимназистке, — а нельзя ли ваши браслеты на резинках делать, чтобы снимать-надевать можно было?

— Не получится, дядя Слава, — покачала головой колдунья. — Комбинированные материалы не обеспечат одинаковой проводимости энергии.

— Да и ладно, — махнул я рукой, зашел в спальню и освободил карманы от картонных пачек с патронами. Револьвер из кобуры переложил в пистолетную сумочку, предварительно зарядив его «обманками». Район вокруг Госпиталя контролировался Лигой, и хоть вовсе не уверен, что придется прорываться оттуда с боем, но почему бы и не подстраховаться, если есть такая возможность?

Зазвонил телефон, я взял трубку, и Грачев попросил меня спуститься в бар.

— К вам подошли, — сообщил он.

— Кто? — насторожился я.

— Климов.

— Сейчас буду.

Я спустился на первый этаж и радушно поздоровался с Климом — худощавым жилистым мужчиной средних лет, начальником охраны Колхозного рынка и моим бывшим инструктором в Братстве.

— Нормально все? — спросил, наливая ему пива.

— У меня — да, — ответил Климов и, понизив голос, уточнил: — А у тебя?

— Лучше всех! — рассмеялся я, достал платок и высморкался. — Только простыл вот.

— Сыро сейчас в Туманном, да, — кивнул Клим и приложился к бокалу. — А уж если одежда не по погоде или ноги промочишь, так и вовсе беда…

Я откашлялся, сплюнул мокроту в платок и потребовал:

— Ближе к делу.

— У меня все, — спокойно ответил Климов. — А у тебя есть что-нибудь для меня?

Не бывает бывших братьев. Ренегатов ищут и убивают. Тех же, кого отпустили по взаимному согласию, Братство продолжает пусть и формально, но числить в своих рядах. И когда к тебе приходят с подобными расспросами, запираться категорически не рекомендуется. Неуважения братья не спускают никому.

— А, ты об этом! — протянул я, даже не пытаясь отрицать того, что был в Туманном. — Нет, все в порядке. Это мои дела, только и всего.

Клим кинул на прилавок пластиковый пакет и подался вперед.

— Кто-то называет такие дела убийством.

В пакетике обнаружилось три пистолетных пули: две сильно деформированных золотистых, калибра 7,62, и одна сорок пятого калибра, куда более массивная, с замысловатой гравировкой на донце. «Обманка».

Не иначе вытащили из водителя и парня, истекшего кровью в кабине грузовика.

Я взял пакетик и кинул его под стойку.

— Убийство? Может быть, не буду спорить. Но я бы предпочел использовать определение «самооборона».

— Если подадут заявление, придется провести расследование, — предупредил Клим, но пули назад требовать не стал. Братья придерживались принципа «с Дона выдачи нет», а я до сих пор считался для них своим.

И все же я со всей возможной уверенностью заявил:

— Никакого заявления не будет.

— Какие дела у тебя были в Туманном? — напрямую спросил тогда Климов.

— Никаких, — честно признался я. — Дела у меня были в Лудине, а в Туманный занесло, так, скажем… случайно. Были причины.

— Как скажешь, — спокойно пожал плечами Климов, допил пиво и достал из кармана лыжную шапочку. — Если что, знаешь, где меня искать.

— Подожди! — остановил я приятеля. — Ты такого Ростислава Рогульника не знаешь, случаем? Вертится что-то в голове, никак вспомнить не могу.

Клим задумался, потом сунул шапочку обратно и указал на пустой бокал.

— Повтори.

На произнесенное мной имя брат сделал стойку почище опытной ищейки.

— Слав, а ты почему Рогульником интересуешься? — мягко поинтересовался он, принимая пиво.

— Что-то не то сказал, да?

— Рогульник. Ростислав Рогульник, — напомнил Клим. — Ты почему о нем вспомнил?