Ведьмы не хотят...

— Мы ведь оба выигрываем. — Шаг ко мне, второй. — Кому-то сложившаяся ситуация, — присел у дивана и наклонился к моему лицу, — очень даже по душе, — горячий шёпот обжёг ухо, и я вздрогнула. — Ведь видел, что ты предпочитаешь…

Ледяной тон как ведро холодной воды на голову! Отстранился и заглянул мне в глаза. Его губы изогнулись в усмешке, мои же в ужасе мелко подрагивали.

— Мне просто нужно кого-нибудь посадить, — улыбаясь и, казалось бы, добрым голосом, сообщили мне. Только прозвучало более чем зловеще. Открытая угроза. — А вот кого, мне абсолютно плевать. И давай без глупостей, — погладили по головке, — не рыпайся, наручники анти-магические.

Встал и, едва ли не насвистывая весёленькую мелодию, отошёл к окну. Опёрся о подоконник и выглянул наружу.

Я? А что я, я в… кхем, медленно обалдеваю от его охренительной задн… Марина! Здравый смысл остался в Красноярске, совесть взяла больничный, а логика приказала долго жить. Итого: спорить там было особенно не с кем, и кое-кто, кого, между прочим, только что пообещали кинуть за решётку, рассматривал совершенно не то. Что следовало? Например, замок наручников или комнату в поисках ключей.

Взгляд снова упрямо сполз к узким чёрным брюкам. В кармане? Да, смотрела именно на карманы и только в поисках ключей от наручников. Да-да, без каких-либо задних мыслей.

— Карина, — вдруг недовольно процедил Прокофьев куда-то в коридор. Дверь приоткрылась и в проходе, действительно, появилась моя спасительница! — Вы что-то забыли?

Надо же, мистер сама вежливость.

— Карине, — с надеждой прохрипела и опять заёрзала. Подбородок царапнул по грубому материалу дивана.

Ведьма молчала и продолжала прожигать мужчину взглядом. В руках держала пачку каких-то бумаг, такой и зашибить недолго. Не успела о том подумать, как…

— Карина? Карина что вы творите?!

Ага, Карине с совершенно каменной миной, которой бы обзавидовалась и мисс невозмутимость, швырнула всю стопку на подоконник прямо у руки Прокофьева. Часть листов, разумеется, чуть не вылетели, подвинулись так точно, и вполне закономерно должны были поцарапать ему руку.

— Карина. — Предостерегающий тон ведьмака переходил к гневному рыку. — Что. Вы. Себе. Позволяете?

Вот ведь! Воспитание а-ля мой-папочка-прокурор. Со мной он так не разговаривал, а тут внезапно какие манеры. Затёкшие в абсолютно неудобном положении руки всё-таки напоминали о себе гудящей болью, пора выпутываться.

— А может, вы меня отпустите? — подала свой хриплый голос я.

Оба участковых меня проигнорировали, а вместо продолжили убивать взглядами. Вообще, по градусу ниже нуля они друг друга стоили: у меня от обоих по спине мурашки. И наручники тут ни при чём.

— Карина…

— Позвать её? — Ведьма смерила его убийственным взглядом, меня волной магии даже на диване накрыло. Ментальная, а разве на сотрудников полиции не запрещено? — О, неужели вы всё это время ко мне обращались?

Зато понятно теперь, что Прокофьев такого сказал, что Карине стала его вечным непримиримым врагом. Упрямо, а может, по глупости и плохой памяти, коверкал её имя.

— В таком случае Максим Георгиевич, — в её каждом слове отчётливо слышался неприкрытый яд, — вам стоит запомнить, что я Карине. Ка-ри-не Миграновна Рштуни и маг-участковая этого района я, так же как и то, что ваш ордер за пределами уже вашего района недействителен.

Выхватила один из листочков и сунула его прямо в нос Прокофьеву.

— Подстатья восемь дробь два, ведьминская поправка кодекса.

— Да у меня даже уровень не тот! — подала голос. — Я дилетант! Неудачница!

Карине зыркнула, и я заткнулась. Видимо, там всё под контролем, а вот у Прокофьева очень даже симпатичное удивлённое выражение лица… Тырым-пырым, думаем о чём-нибудь другом, Карине готова кусаться и ядом плеваться.

— В таком случае, — начал мужчина, и ведьма отвернулась от меня, — право запросить досье я всё равно имею. Карина, где регистрационные документы по уровням? Дело вот этой, — смешок, и в меня обидно ткнули пальцем, — неудачницы. Медальоны и накопители ещё никто не отменял.

Не знаю, чем бы дело закончилось, но тут в кабинет постучали. Карине едва успела открыть рот, явно намереваясь весь праведный гнев выплеснуть, да внутрь просунулась знакомая голова. Любимов была её фамилия, а вот имени ведьмака из ОМОНа так и не знала.

— Мигрень, — не обращая никакого внимания на Прокофьева начал он, — записи.

— Помахал чем-то небольшим, зажатом в кулаке. — Записи с камер супермаркета принесли.

О, а это что-то новенькое. К Любимову рванули сразу двое, но Карине оказалась проворней. Мало чего изменило, ведь над ноутбуком участковой склонились сразу трое: она уселась в своём кресле, Прокофьев навис слева, а Любимов справа. Меня собственная судьба волновала больше всех присутствующих, а потому тоже подобралась. На негнущихся ногах, когда вся комната плыла, да и со скованными за спиной руками, что и балансировать нельзя, признаюсь, задача не из лёгких. Но цель была, а значит, Марина кое-как до стола дошаталась.