Ведьмы Плоского мира

— Впереди кто-то есть, — ткнул пальцем Портной, пробегая мимо. — Я вижу факелы.

— Люди, два, три, или эльфы?

— Откуда мне-то знать?!

Джейсон развернулся и запрыгал назад.

— Джейсончик, ты ли это?

Услышав этот разнесшийся среди деревьев голос, Джейсон от неожиданности дал «петуха».

— Это же наша мама! И наш Шон. И еще много людей! Ребята, у нас получилось! Слышите? Получилось!

— Джейсон… — окликнул Возчик.

— Да?

— Кажется, я не могу остановиться!

Королева разглядывала себя в зеркале, укрепленном на главном столбе шатра.

— Зачем? — спросила матушка. — Что ты там видишь?

— То, что хочу увидеть, — ответила королева. — И ты это знаешь. А теперь… отправимся в замок. Свяжите ей руки. А ноги пусть останутся свободными.

Снова пошел ласковый дождь, но рядом с камнями он превращался в снег. Вода намочила волосы Маграт, и упорные вихры временно распрямились.

Туман клубился вокруг деревьев — там, где лето сражалось с зимой.

Маграт наблюдала за сборами эльфийского двора. Она разглядела фигурку Веренса, двигающуюся будто кукла, и матушку Ветровоск, привязанную к лошади королевы длинной веревкой.

Лошади перебирали копытами, разбрызгивая грязь. Их сбруи были украшены великим множеством серебряных колокольчиков.

Эльфы в замке, ночь духов и теней — все это стало лишь воспоминанием, а звон колокольчиков действовал на нервы, словно кто-то водил по ее зубам пилкой для ногтей.

Королева остановила кортеж в нескольких ярдах от Маграт.

— А, храбрая девушка, — улыбнулась она. — Пришла спасать жениха? Совсем одна? Как мило. Эй, кто-нибудь, убейте ее.

Эльф пришпорил коня и поднял свой меч. Маграт сильнее сжала боевой топор.

Где-то за ее спиной раздался щелчок арбалетной тетивы. Эльф дернулся, потом дернулся его напарник, скачущий следом. А стрела продолжала лететь, только отклонилась чуть в сторону, пролетая над одним из поверженных Плясунов.

Разномастная армия Шона Ягга бросилась в атаку из-за деревьев. За исключением Чудакулли, который отчаянно пытался перезарядить арбалет.

Данный поворот событий, казалось, ничуть не удивил королеву.

— Их же всего сотни четыре, — покачала головой она. — Ну, Эсме Ветровоск, что скажешь? Последняя героическая попытка? Как это прекрасно, правда? Мне нравится, как мыслят люди. Они мыслят так же, как поют.

— Слезай с лошади! — закричала Маграт.

Королева только улыбнулась ей.

Шон почувствовал это. Чудакулли почувствовал это. Думминг почувствовал это. На них наступали чары.

Эльфы боялись железа, но оно действовало лишь вблизи.

С эльфами сражаться нельзя — хотя бы потому, что ты куда более ничтожен, чем они. И это правильно. Ты — ничтожен. Они прекрасны. Они прекрасны, а ты — нет. Ты всегда будешь последним отобранным в команду, даже того толстяка с вечно сопливым носом взяли раньше тебя; правила игры тебе всегда сообщают только после того, как ты уже проиграл, а потом забывают растолковать новые правила; все самое интересное всегда происходит с другими людьми, но только не с тобой, и ты это знаешь. Все эти самоуничижающие чувства сливались воедино. С эльфом нельзя сражаться. Такое бесполезное, флегматичное, слишком человечное существо не способно победить, вселенная устроена иначе…

Как рассказывают охотники, иногда зверь сам выходит из кустов и стоит, словно ожидая, когда в него всадишь стрелу…

Маграт удалось лишь приподнять боевой топор, но потом рука ее безвольно повисла. Она опустила взгляд. Правильная реакция человека, стоящего перед эльфом — всепоглощающее чувство стыда. И она посмела грубо орать на столь прекрасное существо, как эльф…

Королева спешилась и направилась к ней.

— Не трогай ее! — рявкнула матушка.

Королева кивнула.

— Ты можешь сопротивляться, — сказала она, — но это все не важно. Мы захватим Ланкр без боя, и ты не в силах этому помешать. Посмотри на эту храбрую армию, разом превратившуюся в стадо баранов. Люди так фанатичны…

Матушка уставилась на свои башмаки.

— Пока я жива, тебе не править, — хмуро отозвалась она.

— Отныне все будет без обмана, — промолвила королева. — Глупые старухи, помахивающие пакетиками с конфетами, — все это в прошлом.

— Заметила, да? — усмехнулась матушка. — Но Гита хотела как лучше. Старая глупая курица. Не возражаешь, если я сяду?

— Конечно нет, — пожала плечами королева. — Ты же, в конце концов, старая женщина.

Она кивнула эльфам. Матушка, руки которой были все еще связаны, с благодарностью опустилась на камень.

— Особенность всех ведьм, — пояснила она. — Ведьмовство продлевает тебе жизнь, но не молодость, просто ты очень долго остаешься старой. А вы и вовсе не стареете, — добавила она.

— Да, мы не стареем.

— И тем не менее вас можно победить.

Улыбка не исчезла с лица королевы, просто застыла — такую улыбку, как правило, видишь, когда человек не совсем понял смысл сказанного и теперь не знает, что ответить.

— Ты вмешалась в пьесу, — продолжала матушка. — Наверное, ты еще не осознала, что натворила. Пьесы и книги… за ними нужен глаз да глаз. Иначе они обратятся против тебя. И я об этом позабочусь.

Она дружески кивнула измазанному синей краской эльфу, облаченному в плохо выделанные шкуры.