Ведьмы-провидицы (ЛП)

Выйдя из комнаты, она закрыла за собой дверь и сделала глубокий вдох. У неё не было намерения идти к Яромиру. Он был последним человеком, которого она хотела видеть. Хорошо, предпоследним: видеть Амели прямо сейчас было бы гораздо хуже.

Так что она решила немного пройтись, собраться с мыслями и прийти в себя, благо пространство замка это позволяло. Но едва она сделала несколько шагов, как коридорное эхо донесло звуки ворчания и топота ног. Селин увидела Хельгу, несущую поднос с чаем. Старая женщина остановилась, увидев девушку.

— Уже на ногах? — спросила Хельга. — Огонь в очаге конечно погас, да и ты не завтракала.

Этим утром голова старушки была повязана платком грязно-оранжевого цвета, который съехал набекрень, отчего Хельга выглядела кособокой. Она прищурилась, разглядывая лицо Селин.

— Хм, — сказала она и поставила поднос на пол. Затем налила кружку чая и, держа ее на весу, произнесла. — Я понимаю, этой ночью случилось многое. Но ты не можешь пройти мимо. Ты — одарённая.

Селин вздохнула. Хельга как будто знает больше, чем должна, и это вызывало тревогу. Но старушка продолжала протягивать кружку. От кружки поднимался пар, и пахло чем-то пряным и сладким. Казалось бы, праздничный ужин был только вчера, но Селин после стольких событий была очень голодна. Решившись, она протянула руку за кружкой.

— Хорошая девочка, — с удовлетворением в голосе сказала Хельга. — Ты скоро обретёшь себя. И твоя сестра тоже, но её путь будет дольше. Две стороны одной монеты. Будущее и прошлое.

Что всё это значит?

Селин хотела ответить, но не знала, что. Старая женщина указала ей на другую сторону коридора. — Иди туда, моя девочка. Иди, пока не достигнешь лестницы, ведущей вверх. Стены там покрывает бесполезная мазня. Так ты сможешь объяснить своё появление.

Селин моргнула. Она понятия не имела, о чём говорит Хельга, но ей и самой хотелось уйти из этого коридора. — Спасибо, — выдавила она, и поспешила прочь, сжимая в руках дымящуюся кружку чая.

Селин не хотелось думать о прошлой ночи, о том, что она не смогла изменить будущее, которое она так ясно видела… Которое она должна была изменить.

Как и было обещано, она нашла лестницу дальше по коридору и начала подниматься, стараясь не расплескать чай. Лестница была винтовой, и здесь было темнее, чем она ожидала: вдоль стен не было светильников. Наверху оказался широкий коридор, почти зала. Неяркое солнце скупо бросало лучи сквозь высокие узкие окна. Возможно, это были бойницы для лучников. С другой стороны на стене висели огромные портреты в позолоченных рамах. Некоторые были в длину даже выше Селин, а богато украшенные рамы оказались шире ее руки. Сделав последний глоток, девушка поставила кружку на пол, и вошла в залу.

Пыльная паутина покрывала потолок и даже некоторые из картин. Даже тусклого света было достаточно, чтобы понять, что залой пренебрегали. Местами рамы были покрыты отметинами зубов, будто их грызли крысы.

Неужели слуги не заботятся об этом месте?

Когда глаза привыкли к полумраку, Селин внимательней взглянула на первый портрет. На тёмном фоне был изображен высокомерный мужчина средних лет с бородой, тронутой сединой. Меч на боку, рядом пес кремового цвета. Вероятно, один из предков княжича.

Двигаясь дальше вдоль стены, она обратила внимание на групповой портрет. Леди, джентльмены и несколько хорошо одетых солдат с серьёзными лицами взирали на Селин со стены. Раньше пышные наряды вызвали бы у неё негодование. Такая роскошь неуместна в стране, находящейся на грани нищеты. Но сейчас девушка была даже рада их присутствию.

Селин остановилась. Одна картина резко отличалась от всех остальных. Молодая женщина с длинными волосами стояла у костра. Тёмная ночь окутывала её со всех сторон. И сама она была облачена во всё чёрное. Чёрная одежда, чёрные ботинки и чёрные волосы, ниспадающие вниз волнами. Только кожа цвета слоновой кости светилась в отблесках огня. Очень странный выбор места и одеяния, чтобы запечатлеть дворянку из дома Пэлен. Это изображение казалось более живым, чем прочие, и Селин не могла оторвать от него взгляда.

Взволнованная, она не сразу услышала шаги по лестнице. Это был Антон. На нём была свежая стеганая туника, хорошо начищенные сапоги. Несмотря на красивую одежду он казался еще бледнее, чем прошлой ночью.

— Хельга сказала мне, что ты здесь, — сказал он отрывисто.

Почему-то общество Антона не было ей в тягость. Но при виде его сурового лица чувство вины вернулось вновь.

— Ты знаешь о Сибил, — констатировала она.

Он кивнул, и помрачнел еще сильнее: — Она была хорошим человеком.

У Селин перехватило дыхание, и она отвернулась: — Прости.

— Почему ты извиняешься?

Повернувшись, она увидела на его лице искреннее недоумение. Селин понимала, что говорить с ним так открыто было ошибкой. От него зависело их с сестрой будущее, и было необходимо поддерживать ауру таинственности. Но в то же время почему-то он был единственным, кому она могла показать сомнения и боль.