Ведьмы-провидицы

Селин уже достаточно видела, чтобы понять, на что способен эта не упокоенная душа. Также стало ясно, что призраком управляет Карина. Меньше, чем за секунду в уме Селин сложились два обстоятельства. Первое — оконные ставни были открыты, и второе — Карина стояла прямо напротив окна.

Селин атаковала.

Она не раздумывала и не колебалась. Вполне вероятно, что Карина так и не увидела её приближения. Селин выбежала из-за деревянной ширмы и пересекла комнату так быстро, как только смогла. Обеими руками она толкнула Карину со всей силой, на какую была способна.

Карина выпала в окно, пролетела три этажа и разбилась о булыжники двора. Селин остановилась. Она высунулась из окна и убедилась, что Карина мертва. Она лежала неподвижно, её конечности изгибались под неестественными углами. Факелы на дворовых стенах освещали тёмную лужу, растекавшуюся вокруг её головы.

Провидица обернулась.

Сестра лежала на полу, её глаза были закрыты. Призрак положил одну руку на её лицо, а другой потянулся к горлу.

— Остановись! — приказала Селин.

Призрачная женщина замерла, посмотрев на неё в смятении. Больше всего, кажется, её удивил тот факт, что она вообще могла остановиться.

— Карина мертва, — резко сказала Селин. — Ты больше ей не служишь. Убирайся от моей сестры.

Замешательство в глазах призрака только росло, и она вскрикнула один раз, словно раненый зверь.

Дверь распахнулась настежь, и в комнату вбежал Яромир, пытаясь как можно быстрее оценить обстановку. Его взгляд сначала метнулся на вопящего призрака. Потом он увидел Амели, распростёртую на полу в своём аквамариновом платье.

— Амели! — он бросился к ней.

Антон вошёл следом, бледный и измотанный. Он тоже увидел призрака. Призрачная женщина взмыла выше, посмотрела на мужчин в комнате с неясным опасением, а затем исчезла в стене над очагом, оставив после себя звенящую тишину.

Яромир опустился на колени и подхватил плечи Амели одной рукой. Он осторожно встряхнул её:

— Амели?

Её кожа не выглядела сморщенной или хоть как-то изменившейся. Селин надеялась, что смогла предотвратить возможный урон вовремя. Амели открыла глаза:

— Яромир?

— Ничего не говори, — сказал он.

Антон смотрел на Селин с непроницаемым лицом, будто задавался вопросом, что она делает у окна. В то время, как он неровной походкой приближался к окну, до Селин стало доходить, что она сделала.

Княжич высунулся в окно и посмотрел вниз на булыжники.

Селин только что убила его тётю, и у неё не было ни единого доказательства вины леди Карины.

— Антон, это была она, — поспешила сказать она. — Карина управляла призраком.

Он стоял неподвижно и ничего не отвечал. Теперь она испугалась по-настоящему.

— Где призрак? — спросил Яромир. Как всегда, в первую очередь он думал о возможной угрозе для замка.

— В картине, — прошептала Амели.

Яромир стоял перед картиной в спальне Антона. Амели поведала им ужасную историю череды убийств и нездорового тщеславия, растянувшуюся на двадцать шесть лет.

Бледнокожий призрак с тёмными волосами вернулся обратно в картину и находился в том же положении, будто никогда не покидал холста.

Амели тихо продолжала свой рассказ.

Антон и Селин слушали в молчании. Выражение лица Антона всё ещё оставалось непроницаемым. Он любил свою тётю. Более того, он зависел от неё.

Но история Амели…

Если бы это рассказывала Селин, Яромира бы мучили сомнения. Повествование становилось всё более трудным для восприятия. Несмотря на то, что он считал Селин по сути своей хорошим человеком, он также знал, что она очень умелая лгунья.

Он в последние дни долго размышлял над характером Амели и был убеждён, что она мало способна на открытый обман. Да и столь потрясающим воображением не обладает. По всей видимости, Антон тоже всё это знал, поскольку не прерывал её и не пытался отрицать её слова. Он просто слушал.

Когда она закончила, то добавила:

— Я подумала, что Джаэлль скорее всего вернётся на картину, как только Карина перестанет управлять ею, но сейчас не могу понять, почему. Холст так долго служил ей тюрьмой. Неужели Джаэлль что-то связывает с картиной, кроме проклятия Карины?

Антон ответил безжизненным голосом:

— Когда я жил отцом, то временами видел, как выпускают мужчин после многих лет тюремного заключения… Эти мужчины умоляли, чтобы им позволили вернуться назад в их камеры. Это было всё, что они знали.

Яромир тоже был свидетелем этому явлению, но в настоящий момент его больше беспокоило то, что Антон собирается делать дальше. Селин была напугана. Она скрывала это, но недостаточно хорошо. Чутьё Яромира подсказывало ему, что Антон поверил рассказу Амели.

Подробности были очень точными: возраст Антона, когда Карина начала писать ему, отдельные строки из её писем, его приглашение тёти в Сеон на последних месяцах беременности Джозелин. Яромир ничего об этом не знал, и он подозревал, что такие вещи были известны только Антону и самой Карине. Если бы что-то из слов Амели оказалось неверно, Антон перебил бы её.

Он этого не сделал.

Но чувства Антона будут противиться правде. Сможет ли он принять, что его прекрасная и любимая молодая тётя была престарелой убийцей?