Ведьмы с Восточного побережья

— Ш-ш-ш! — В глазах у Джоанны плясали веселые огоньки, но оглянулась она не без опаски. Ее никто не называл так уже в течение нескольких столетий. Слова Тайлера пробудили слишком много воспоминаний, и далеко не все из них оказались приятными.

— Неужели ты на самом деле колдунья?

Джоанна рассмеялась:

— А что, если и так?

На мгновение мальчик, похоже, испугался и слегка шарахнулся от женщины. Вероятно, он вспомнил о старухах из волшебных сказок, о тех безобразных каргах, которые суют детей в печь целиком или пекут из них пирожки.

Джоанна крепко обняла ребенка, и он в кои-то веки позволил ей это, даже разрешив поцеловать себя в затылок. Пахло от Тайлера детским лосьоном и сахаром.

— Нет, мой дорогой! Я вовсе не колдунья. И тебе совершенно нечего бояться.

Глава восьмая ЩЕДРЫЙ ПОДАРОК

— Извини, Ингрид, но к тебе пришли, — шепнул младший библиотекарь Хадсон Рафферти, входя в ее кабинет и выразительно приподняв бровь. Ингрид сразу сообразила — произойдет нечто особенное. Наверняка ее ждет не завсегдатай, желающий узнать, когда в библиотеке будут читать вслух книжки для малышей, и не злосчастный должник, пытающийся отменить штраф за очередную задержку. В последнем случае она твердо отвечала «нет» и не могла понять, почему такие посетители продолжают ее упрашивать.

— Кто пришел? — спросила Ингрид, снимая очки, которыми пользовалась, разбирая очередной чертеж.

— Я его не знаю, но, по-моему, он очень милый, — ответил Хадсон, как всегда неуверенным тоном. Он носил клетчатые пиджаки, свитера с рисунком в виде ромбов, резные запонки и рубашки с галстуками, а помимо прочего, седьмой год учился в Гарварде. Он заканчивал докторскую диссертацию по специальности «романские языки». Семья Хадсона владела практически всем восточным побережьем, и у парня на самом деле не было необходимости в качестве летней практики переставлять книги на полках местной библиотеки. Сотрудники в шутку говорили, что он самый старый (Хадсону только что исполнилось тридцать) и самый пижонистый интерн на свете. Любой костюм Рафферти стоил больше, чем гардероб любого из его нынешних сослуживцев. Но работу Хадсон выполнял очень тщательно, да и каждое движение у него было обдуманным и осторожным. Невозможно было представить себе Хадсона бегущим сломя голову, даже если он и торопился. Или, скажем, вспотевшим. По природе своей Рафферти являлся истинным дилетантом и обладал широчайшими познаниями в самых различных областях гуманитарных наук и искусства. Кроме того, он любил путешествовать и немало странствовал по миру. Он был из тех, у кого в случае необходимости можно было узнать, сколько стоит та или иная русская литография или где в Мадриде продается лучшая полинезийская ткань «тапу». Хадсон охотно давал справки и полезные советы, например, рекомендовал, кому надо звонить в том случае, если в марокканском отеле внезапно оказывался «потерянным» ваш заранее забронированный и оплаченный заказ. У Хадсона по всему свету имелись знакомые, которые способны были «устроить» все, что угодно. Он быстро стал одним из лучших друзей Ингрид, поскольку оба питали любовь к театру, опере и классической музыке.

— Извини, что-то у меня аллергия особенно разыгралась, — прохрипел Хадсон, сморкаясь и кашляя. — Ты уж не заставляй этого молодого человека ждать, есть вероятность, что быстро кто-нибудь еще подцепит.

После его слов Ингрид показалось, что Хадсон имеет в виду Мэтта Ноубла. И ее слегка рассердило столь скорое появление полицейского — разве можно справиться с книгой в тысячу страниц за такой короткий срок! Но в читальном зале она увидела Киллиана Гарднера.

Он стоял, непринужденно облокотившись о стойку, одетый в драную серую майку и поношенные джинсы с ремнем, сползавшие на бедра. Несмотря на жару, черную мотоциклетную куртку он, похоже, и не собирался снимать. Солнцезащитные очки у парня были очень дорогие. Крупные и окаймленные золотой оправой стекла в значительной степени скрывали его лицо — обаятельное, как у кинозвезды. Нет, пожалуй, Киллиан больше напоминал подросткового кумира. Он действительно был настолько хорош собой, что любая школьница с удовольствием повесила бы в своей комнате постер с его изображением. Увидев Ингрид, Киллиан снял очки и легонько чмокнул ее в щеку.