Ведьмы танцуют в огне

Алтаря для жертвоприношений теперь не было — его разбили псы инквизиции. Поэтому ведьмы и колдуны начали бросать свои жертвы прямо в огонь. Каждый чего-то хотел от Бога и Богини, и в пламени исчезали сушёные фрукты, венки из цветов, соломенные фигурки людей и прочие мелочи. По поверью, то, что попадёт сегодня в священный огонь, умножится десятикратно.

Хэлена бросила в костёр двух соломенных человечков с крепко связанными руками и обмазанных её собственной кровью. Она просила Богиню и Бога освободить её родителей из темницы, спасти им жизнь. Она хотела, чтобы всё стало как раньше.

Конечно, Бог и Богиня не сделают за неё всего, придётся и самой постараться. Но она была готова, и знала, что может помочь ей. Вернее, только надеялась на это.

Соломенные фигурки попали в огонь, вспыхнули, и вот от них уже не осталось и пепла. Хэлена постояла ещё, глядя в гудящее пламя, а потом отошла. Она хотела также попросить у них Барса, хотя бы на одну ночь, но сочла это желание слишком мелким. К тому же, она не знала, что ответят боги сразу на два желания, а потому решила не рисковать.

После того, как последние жертвы отправились в священный огонь, все участники праздника взялись за руки и начали кружить хоровод вокруг огромного костра. Девушки затянули древнюю колдовскую песнь, и мужчины подхватили её сильными голосами.

Потом забил барабан и круг распался на отдельных людей, истово и страстно танцующих. Они кружились вокруг костра, словно мотыльки. Девушки и женщины извивались, точно змеи, а мужчины танцевали ломано и ритмично.

Они танцевали до изнеможения, ломались в безумной пляске до первых лучей зари. Когда же костёр начал угасать, а танцующих осталось совсем мало, в центр поляны вышла Мать. Все затихли, барабан смолк.

— Возрадуйтесь! — громко сказала она. — Сегодня мы принимаем в нашу общину новую сестру!

Ведьмы заулюлюкали, загудели, и в центр круга вывели Беттину. Она была пьяна и еле держалась на ногах, поэтому двум женщинам приходилось поддерживать её под руки.

Потом вынесли мешочек с травами, чашу с кровью и кинжал. На земле расстелили толстую шкуру и положили на неё Ину. Она лежала спокойно, только изредка говоря что-то бессмысленное и посмеиваясь, словно в бреду.

Старуха бросила мешочек с травами в костёр и через мгновение по воздуху поплыл пряный дымок, от которого кружилась голова.

— Прииди, Рогатый бог! Прииди к нам!

Снова загрохотал барабан и ведьмы начали повторять эти слова хором.

И вдруг из их рядов вышел мужчина с головой оленя — сам Рогатый. Он был высок и мускулист, и Хэлена с ужасом узнала в нём Барса. Походка, осанка, жесты — всё было его. Сегодня ему выпало олицетворять Цернунна, мужское начало природы.

Раздались крики восторга.

Он подошёл к Матери, и та ощупала его напряжённый член. Все затихли, а после довольного кивка старухи, снова разразились криками радости. Ведьмы, стоявшие позади, вручили Барсу кинжал, а ей — чашу с кровью.

— Сегодня праздник Лита, самая середина лета, летнее солнцестояние, — сказала ведьма, поднимая чашу над головой и показывая всем. — Сегодня Бог и Богиня соединяются, чтобы плодородная земля наполнилась семенем.

Старуха кружилась вокруг них, выкрикивая:

— Отдаём тебе деву! Пусть навсегда исчезнет эта дева, названная Беттиной, а в место неё появится наша сестра, по имени Арника.

Она подняла чашу на уровень глаз. Барс окунул в неё кинжал, и кровь на лезвии заискрились в свете костра. Это был всего лишь символ, и настоящее действо должно было вот-вот начаться.

Отложив оружие, он медленно подошёл к Беттине, опустился на колени и раздвинул ей ноги. Сначала она застонала от боли, но потом обмякла и лежала неподвижно, уставившись в чёрное небо, откуда ей подмигивали равнодушные звёзды.

Хэлена не могла на это смотреть. В душе её поднималась злость и ревность. Она-то, дура, хотела сегодня возлечь с ним, соблазнить…

Она отвернулась и протолкнулась за ряды обнажённых людей, лишь бы не видеть этого. Взгляд её упал на собственную одежду. Так хотелось уйти отсюда подальше, но она придумала кое-что получше.

Когда Барс закончил и поднялся, покачиваясь. Послышались крики одобрения и радости. Беттину, ставшую теперь Арникой и начавшую засыпать, подняли на ноги и повели прочь с поляны. Мать взяла с земли шкуру и показала всем — на ней было небольшое пятно крови.

— О, Рогатый Бог, дай этой земле плодородия, дай нам силу и защиту, — громко сказала она и бросила шкуру в костёр.

Теперь пришло время акта соединения — пламенное колдовское зелье играло в жилах, дурманя разум, притягивая мужчин и женщин друг к другу. Инквизиция называла это «отвратительными оргиями» и всячески очерняла их смысл, сводя к обычному плотскому совокуплению.

Несмотря на то, что каждый мужчина сейчас олицетворял Бога, а каждая женщина — Богиню, Хэлене не хотелось участвовать. Она была уже одета и спешила к Барсу, который в это время снимал рогатую маску за спинами начавших свальную утеху.