Ведьмы танцуют в огне

По лесной дороге из окрестных деревень в Бамберг спешили крестьяне. Кто-то ехал на повозке, кто-то, кто победнее, сам тащил свой мешок. Но все они спешили на рынок, чтобы продать оставшиеся после зимы овощи, которыми славился Бамберг, разные ремесленные изделия или же просто спеть и сплясать за звонкую монету.

Хэлена шла вглубь леса, пристально вглядываясь в тени под кустарниками и выворачивая рогулькой нужные растения. Она долго бродила между деревьев, разыскивая в цветущем весеннем ковре именно те коренья и травы, о которых просила Мать.

И, как она ни старалась, у неё не получилось вникнуть в её идею. По всему выходила какая-то защита от чар, но откуда возьмутся эти чары, и кто осмелится применять колдовство против самой жрицы?

Она ещё долго бродила между сосен, не зная, кого повстречает вскоре. Все эти праздные размышления о целях Матери вскоре забылись, сменившись фантазиями о Рогатом. И перед её внутренним взором поплыли картины страсти, безудержной и пылкой, как весенняя ярь животных.

Хотелось порхать, стать чем-то лёгким и невесомым, как пух. И тогда Хэлена начала танцевать. Грациозно и истово, напевая под нос любимую мелодию. Вокруг не было ни души, а это значит, что можно кружиться в танце, не опасаясь насмешек, хоть до поздней ночи.

Синее платье и чёрные волосы её летели по ветру, руки извивались, подобно змеям. Хэлена танцевала, забыв обо всём и погрузившись в сладостные мечты о Нём.

Она не сразу поняла, что забрела глубоко в лес. Перед ней стояла старая сосна. Ствол её был толстый, покрытый тёмной и грубой корой. Массивные кривые ветви тянулись к солнцу, путаясь в кронах соседних деревьев. Она была одна такая, старая, но ещё крепкая среди молодой поросли мачтовых сосен. И она приглянулась Хэлене.

Корзинка с травами упала на землю, рядом упали кожаные сапожки. Девушка приближалась к дереву, ступая босыми ногами по колючей хвое.

Дерево было древнее, прожившее уже не одну сотню лет.

Она прислонилась к нему спиной и закрыла глаза. И тотчас почувствовала, как жизненная сила этой старой сосны тугим потоком устремилась сквозь её тело. Она расслабилась и глубоко вздохнула. Она стала частью этого леса, она сама стала древом. Её корни потянулись в глубь земли, давая ей опору и жизнь её стволу, устойчивому и крепкому. Её ветви, раскидистые и густые, устремились к солнцу, чтобы вобрать в себя его тепло и жизнь. Она тоже была сосной, но только молодой и гибкой. Теребя новорожденные зелёные иглы, ветер в её ветвях. Она чувствовала даже птиц, которые нашли там приют. Они громко щебетали, погружённые в собственные заботы. Их коготки слабо царапали молодую кору.

Она вернулась к реальности и прислушалась к потоку силы, текущей сквозь её тело. Этот поток был полон звуков и картин, которые готовы были раскрыться перед ней. И Хэлена оставалось лишь задать свой вопрос. И она спросила о том, кто давно не давал ей покоя.

Рогатый.

Цернунн.

И тут же завертелись образы, чувства, разноцветные и сумбурные, как рой бабочек на цветочной поляне. А когда Хэлена погрузилась в эту бурю, то увидела…

Охотничий домик посреди леса. И лицо Рогатого — отрешённое лицо женственного юноши, увенчанное оленьими рогами. Лишь одна из Его ипостасей.

Затем дверь дома отворилась, Хэлена вошла внутрь… и вдруг открыла глаза. Обычно общение с деревьями приносило умиротворение и спокойствие, но в этот раз всё было по-другому. В этот раз была тревога и страх… Страх чего? Она не могла понять. Но страх этот принадлежал не дереву, а ей самой. Это было предчувствие того, что она ещё не успела увидеть.

Она быстро натянула сапожки, подхватила корзинку с травами и побежала к охотничьей хижине, спотыкаясь о коренья сосен. Забыв даже поблагодарить дерево.

Вскоре она приблизилась к охотничьей хижине и спряталась за стройным стволом мачтовой сосны неподалёку.

Охотничья хижина была местом мрачным и зловещим — по крайней мере так утверждали горожане. По слухам здесь водилось множество разной нечисти, ночами по округе летали зеленоватые болотные огни, проходящие мимо исчезали и никогда больше не возвращались. А так же устраивали свои шабаши и жертвоприношения ведьмы и иудеи.

На самом же деле всё было по-другому. Охота и рыбная ловля в епископских лесах были запрещены, поэтому охотники, пользуясь дурной славой места, о котором сами же рассказывали зловещие байки, иногда останавливались в хижине, возвращаясь из дальних пределов епископских земель с грузом рябчиков и глухарей на плечах. Частенько и после шабашей сюда наведывались члены колдовского братства, чтобы отдохнуть после бурной ночи или уединиться для оной.

Сама избушка выглядела мрачно: потемневшие от времени брёвна, скрипучая дверь, поросшая мхом крыша, которая одной стороной опиралась на растущее рядом дерево, и покосившаяся труба из щербатого кирпича.

Хэлена понаблюдала за ней, но хижина, кажется, была пуста. Тогда она сделала осторожный шаг из своего укрытия, как вдруг дверь со скрипом отварилась и гулко бухнула о стену.