Ведьмы танцуют в огне

— Проклятие, — Готфрид хлопнул дверью.

— Что случилось? — спросила Эрика.

— Какой-то дурак только что вызвал меня на дуэль! Из-за чести какой-то девки, которую я в глаза не видел.

— Когда дуэль?

— Послезавтра. Но ты на неё не пойдёшь! — сразу отрезал Готфрид. — Я просто поговорю с ним, и мы всё выясним.

Тем же вечером Зигфрид Татцен встретился со своей возлюбленной Хэленой. На улицы уже опустился вечер, уютно горели окна домов по обе стороны улицы. За плотными занавесками иногда мелькали силуэты жильцов. Они накрывали на столы, задумчиво прохаживались туда-сюда или чинно ужинали всей семьёй.

— Дорогая, — сказал Зигфрид, беря её под руку, — я защитил твою честь. Я вызвал этого мерзавца на дуэль.

У Хэлены расширились глаза, она прикрыла рот от ужаса и остановилась.

— Ты вызвал его на дуэль? А Эрика?

— Когда я заколю его, то сразу же доложу о ней.

— Зигфрид, ты идиот! — воскликнула Хэлена. — Откажись от дуэли! Сейчас же иди к нему и откажись.

— Но на кону моя честь! И твоя тоже! — возмутился он.

— Всё равно!

— Нет, Хэлена! Мне не всё равно! Нельзя вот так бросать вызовы, а потом идти на попятные. Я обещал защитить тебя, и я сделаю это. Этому ведьмаку повезло, что я не заколол его прямо там! Я так хотел это сделать!

— Ох, Зигфрид… — Хэлена покачала головой. Иногда любви бывает слишком много.

— Дуэль послезавтра. Ты должна пойти со мной и увидеть, как я задам этому…

— Нет! — Хэлена вырвала свою руку из его. — Ты болван. Ты даже не понимаешь, что ты наделал!

— Но я…

Однако она уже шагала прочь.

— Хэлена, вернись! Пожалуйста!

Молчание. Только цоканье каблучков по мостовой.

— Хэлена!

Горе и страх на лице Зигфрида вдруг сменились яростью. Наплевать! Насильник умрёт, и всё вернётся на круги своя. Послезавтра.

* * *

— Давай, Гога, — сказал Дитрих, поигрывая шпагой. — Ты — хреновый фехтовальщик, поэтому я тебя кое-чему научу.

Дитрих как всегда считал себя лучшим во всём.

Они были на заднем дворе дома Байеров. Дом у Дитриха был в пригороде. Одноэтажный, со своим наделом, на котором родители Дитриха растили репу, капусту, морковь и многие другие овощи. Задний двор их был завален разным хламом: тут были и тележные колёса, и обрезки досок, заботливо сложенные в штабеля, и несколько прохудившихся вёдер, и кое-какой крестьянский инвентарь.

— Итак, — сказал Дитрих, — я тебя сейчас научу одному финту. Надеюсь, в дуэли он тебе поможет.

— Я не хочу сражаться с этим дураком, — ответил Готфрид. — Он либо сумасшедший, либо околдован. В любом случае тут дуэлью ничего не решить.

— Хватит сопли жевать, — оборвал его Дитрих. — Какая тебе разница, что там с этим сраным лейтенантом не в порядке? Он же не посмотрел, что ты раненый! Вызвал на дуэль. Значит нужно его заколоть и дело с концом. Следи за мной и попробуй отбить.

Он крутнул восьмёрку перед Готфридом, ударил по его шпаге так, что она отклонилась в сторону, потом плашмя ударил его по руке, поднял клинок по дуге вверх и аккуратно положил лезвие на шляпу Готфриду.

— Ну, как? — сказал он самодовольно. — Конечно, с первого удара башку ему может и не разрубишь, но он точно потеряется, а уж ты коли его в сердце.

— Ловко, — ответил Готфрид. — Мне бы, наверное, пригодилось.

— Ещё бы тебе не пригодилось. Теперь я тебе буду говорить, а ты делай. Сначала восьмёрка. Так. Потом, выходя из восьмёрки, шпага ударяет мою. Сильно, чтобы моя отклонилась, чтобы я потом не смог тебя атаковать. Теперь шпагу обратно и режь мне руку. Так! Теперь по дуге вверх. При этом левую ногу назад. Так! И руби меня по голове!

Готфрид наметил удар и опустил шпагу.

— Похоже на бой мечом, — сказал он.

— Так и есть, — кивнул Дитрих. — Я тут выпивал с одним ветераном, и он мне показал этот финт, а я уж его переделал под шпагу. Там ещё щитом нужно было как-то махать, но я позабыл. Ну, ладно, давай отрабатывать. Уверен, этот твой Зигфрид не сможет отразить такой финт!

— А ты? — с усмешкой спросил Готфрид.

— Да я дурак, что ли? Конечно, смогу! Это же я его, можно сказать, придумал.

Они отрабатывали финт и просто фехтовали до самого вечера, пока мать Дитриха, Хильдегарда Байер, не позвала друзей ужинать. Надо сказать, что Дитрих фехтовал лучше. Просто потому, что Готфрид боялся ранить друга, а вот друг, очевидно, от таких опасений не страдал, и пару раз едва не порезал его.

Готфрид с Дитрихом подошли ровно в назначенный час. В условленном месте, на вытоптанной поляне уже скучали Зигфрид Татцен и его секундант — мужчина с пивным брюхом и седеющими усами.

— Я вижу, вы, Айзанханг, тоже пришли без своей женщины, — холодно сказал Татцен. Ярость душила его, потому что Хэлена отказалась быть с ним на этой дуэли.

— Она не моя женщина, — холодно ответил Готфрид. — Об этом я и хочу с вами поговорить.

Зигфрид встал в стойку, ясно давая понять, что говорить не намерен.

— Понимаете, я даже не знаю той, чью честь вы тут пытаетесь защитить!

— Это потому что я вам не сказал.

— Так скажите!

— Хватит этой болтовни, — процедил Зигфрид. — Мы пришли сюда не для этого дерьма. Давайте уже начнём. Вы согласны или отказываетесь сражаться?

— Подождите, я же говорю, что всё не так…