Ведьмы за границей

– Но, госпожа Гоголь, а ты-то как вписываешься во все это? – спросила вдруг матушка. – Не в обиду будет сказано, но, на мой взгляд, уж тебе-то здесь, на болоте, должно быть все едино, кто правит во дворце.

Впервые с тех пор, как они познакомились, госпожа Гоголь явно смутилась.

– Барон был… моим другом, – пояснила она.

– А, – понимающе кивнула матушка.

– Но должна отметить, что он тоже не очень-то жаловал зомби. Говорил, что мертвецам следует предоставить заслуженный покой. Однако никогда на этом не настаивал. В то время как этот новый…

– Не увлекается подобными штучками, да? – сказала нянюшка.

– О, думаю, как раз наоборот, – фыркнула матушка. – Иначе и быть не может. Может, твоя магия его не интересует, но готова поклясться, что он буквально окружен волшебством.

– Странный вывод, – промолвила госпожа Гоголь.

– Обычный, – возразила нянюшка. – Ты, насколько я могу судить, женщина смелая и не стала бы мириться со всем происходящим, если б только нужда не заставила. По-моему, есть куча способов решить все проблемы. Небось, если бы тебе вдруг кто-то пришелся не по душе, у него могли бы ноги внезапно отняться или в сапоги к нему заползла бы какая-нибудь незваная змея…

– А то и хулигатор забрался бы под кровать, – вставила матушка.

– Все правильно. У него есть защита.

– Вон оно что!

– Могущественная магия.

– Помогущественнее твоей, что ли? – спросила матушка.

Возникла долгая и мучительная пауза.

– Да.

– Ага.

– Во всяком случае, сейчас мне с ним не справиться, – добавила госпожа Гоголь.

Снова последовала пауза. Ведьмы крайне не любят признавать свое бессилие. А если уж приходится делать это перед коллегой по ремеслу…

– Судя по всему, ты сейчас тянешь время, – доброжелательно заметила матушка.

– Копишь силы, – прибавила нянюшка.

– У него очень могущественная защита, – сказала госпожа Гоголь.

Матушка откинулась на спинку стула. Когда она снова заговорила, это были слова человека, который кое-что придумал, но прежде хочет выяснить, что знают другие.

– И какого рода? – спросила она. – Какого именно?

Госпожа Гоголь сунула руку куда-то в подушки своей качалки и, немного пошарив там, вытащила кожаный кисет. Раскурив трубку, она выпустила в утренний воздух клуб голубоватого дыма.

– Госпожа Ветровоск, тебе часто в последнее время доводилось смотреться в зеркало? – спросила она.

Матушкин стул так резко качнулся назад, что ведьма едва не опрокинулась с веранды в чернильную болотную трясину. Слава богам, в заросли лилий слетела только шляпа.

Матушка еще успела заметить, как шляпа плавно опускается на воду. Какое-то мгновение она плавала на поверхности, а потом…

…Ее взяли и сожрали. Невероятно большой аллигатор быстро захлопнул челюсти и самодовольно уставился на матушку.

Представилась замечательная возможность сорвать на ком-нибудь свою злость.

– Моя шляпа! Он схавал мою шляпу! Один из этих твоих хулигаторов сожрал мою шляпу! Это была моя шляпа! Прикажи ему, и пусть немедленно отдаст!

Матушка Ветровоск сорвала с ближайшего дерева кусок лианы и принялась хлестать им по воде.

Нянюшка Ягг отпрянула.

– Эсме, ты что делаешь?! Совсем с ума сошла?! – дрожащим голосом воскликнула она. Аллигатор чуть подался назад.

– Никто не запретит мне отлупить эту наглую ящерицу!

– Лупи себе на здоровье, – примирительно сказала нянюшка. – Но, может, все-таки не змеей?

Матушка поднесла кусок лианы к лицу и всмотрелась. На нее испуганно уставился средних размеров трехполосный болотный коитус. Он прикинул, уж не цапнуть ли матушку за нос, но решил, что лучше не связываться, и крепко стиснул челюсти в надежде, что сумасшедшая женщина поймет намек. Матушка Ветровоск разжала руку. Змея шмякнулась на дощатый пол веранды и поспешно уползла.

За все это время госпожа Гоголь даже не пошевелилась в своем кресле. Когда все немного поуспокоились, она повернулась к Субботе, который все так же молча следил за удочкой.

– Суббота, сходи и принеси госпоже ее шляпу, – велела она.

– Да, госпожа.

Матушка недоуменно нахмурилась.

– Ты посылаешь его прямо в пасть к хулигатору? – недоверчиво спросила она.

– Он же мертвый, – резонно указала госпожа Гоголь.

– Конечно. Но быть мертвым и без того плохо, а так ему придется быть мертвым в виде кусочков, – ответила матушка. – Господин Суббота, право, не стоит утруждаться!

– А как же твоя шляпа? – удивилась госпожа Гоголь.

– Шляпа? – переспросила матушка, – Ну, это… это ведь была всего-навсего шляпа. Но чтобы посылать человека, пусть даже мертвого, прямиком в пасть хулигатору? И ради какой-то там шляпы?

Нянюшка Ягг с ужасом слушала матушкины слова.