Ведьмы за границей

«Дарагой Джейсон идт, ипт,

Короче хватит про эту самую Арлею зато я все выиснила нащет срецтва госпожи Гоголь для зомби и ищщо ана дала мне рицет, пенцет, вобсчем расказала как делать банананановый дакрири и надарила мне адну штуку пад назаванием банджо ты ни павериш но на праверку она оказалась доброй душой хатя глас спускать с неё нестоит. Мы вроде вернули Эсме хатя я ни уверена патамушта ана видет сибя странно и тихая на сибя ни похожа я за ней слижу на случай если Лили чивота смашеничала в зиркалах. Но кажицца ей лутше патамушта ана папрасила Маграт пасматреть палачку а потом надвигав и накрутив калечки вдрук привратила горшок в букет цветоф. Маграт сказала што ей никагда ни удавалось заставить палочку такое сатаварит а Эсме ей ответила што эта патамушта ана всевремя чевото желала а нет штобы надумать как эта сделать. Вот я и гаварю харашо што у Эсме не было палочки смоладу, а то Лили в детстве по сравнению с ней была проста игненок. Насылаю рисунок здешнива кладбища здесь людей харанят в ящиках над зимлей патамушта зимля очин сырая и никому ни хочицца сначала умиреть а патом ищо и захлибнуца. Гаварят путишествия расширяют кругазор так вот я щитаю мой расширился дальши некуда, хоть из ушей вытягивай да завязывай пад падбародкам, всиво харошива, МАМА».

На болоте госпожа Гоголь, колдунья вуду, накинула фрак на грубую крестовину, нахлобучила сверху цилиндр и куском бечёвки привязала к перекладине трость.

Закончив, она отступила назад.

Послышался шорох крыльев. С неба камнем рухнул Легба, уселся на цилиндр и громко закукарекал. Обычно он кукарекал только с приходом ночи, поскольку был весьма необычной птицей, но на сей раз он для разнообразия решил поприветствовать новый день.

А потом пошло поверье, что каждый год на Самеди Нюи Мор, когда карнавал в самом разгаре, барабаны грохочут громче всего, а ром почти весь выпит, вдруг откуда ни возьмись появляется поистине демонический человек в длинном фраке и высоком цилиндре и возглавляет танцевальное шествие.

Впрочем, ничего особенного в этом нет. Должны же сказки с чего-то начинаться.

Послышался всплеск, и воды реки снова сомкнулись.

Маграт повернулась спиной и пошла прочь.

Палочка тихонько опустилась в толстый ил речного дна, и с тех пор её касались лишь ноги случайного краба, у которого никогда не было никаких фей-крёстных и которому вообще не позволяется о чём-то там мечтать. Месяц за месяцем волшебная палочка погружалась всё глубже и глубже в ил, пока в конце концов не канула в небытие — самая распространённая судьба всех вещей, как волшебных, так и самых обычных.

Три помела взмыли над Орлеей вместе с клубящимися навстречу заре туманами.

Ведьмы оглянулись на окружающие город зелёные болота. Орлея дремала. После Сытого Вторника всегда наступало затишье, люди отсыпались после праздничных дней. Грибо, как всегда свернувшийся в своём гнёздышке среди прутьев метлы, тоже спал. Расставание с тетушкой Прияткой стало для него настоящей трагедией.

— Ну вот и кончилась наша долька виты, — философски заметила нянюшка.

— Мы так и не попрощались с госпожой Гоголь, — вспомнила Маграт.

— Думаю, она знала, что мы собираемся улетать, — ответила нянюшка. — Эта госпожа Гоголь очень проницательная женщина.

— Надеюсь, ей можно доверять? Она сдержит слово? — спросила Маграт.

— Да, — кивнула матушка Ветровоск.

— По-своему, она очень честная женщина, — вставила нянюшка Ягг.

— Этого у неё не отнимешь, — согласилась матушка. — Да и потом, я предупредила её, что, возможно, ещё вернусь.

Маграт бросила взгляд на матушкино помело. Среди притороченного к нему багажа была большая круглая картонка.

— Ты так и не примерила шляпу, которую она тебе подарила, — заметила Маграт.

— Я посмотрела её, — ледяным тоном ответствовала матушка. — Она мне не подходит.