Ведьмы за границей

Барон Суббота уже открыл было рот, собираясь что-то сказать, но госпожа Гоголь подняла руку.

— Мы обещали, — напомнила она. — Никакого вмешательства.

— Даже с нашей стороны?

— Даже с нашей стороны. — Она снова повернулась к Элле. — Мы просто люди.

— Ты хочешь сказать… — недоуменно проговорила Элла. — Я столько лет ишачила на самой обычной кухне… А теперь… Вдруг я стала правительницей города? Раз — и стала?

— Именно так.

Элла в глубокой задумчивости уставилась себе под ноги.

— И что бы я ни повелела, люди будут это исполнять? — простодушно поинтересовалась она.

Из толпы донеслись нервные покашливания.

— Будут, — кивнула госпожа Гоголь.

Ещё некоторое время Элла стояла, вперившись в пол и грызя ноготь большого пальца. Наконец она подняла голову.

— Тогда первым делом закончим этот бал. И немедленно! Я собираюсь отправиться на карнавал. Всегда хотела потанцевать на карнавале. — Она обвела взглядом обеспокоенные лица. — Кто не хочет, может не идти, — добавила она.

Дворяне Орлеи были людьми достаточно опытными и прекрасно понимали, как надо поступать, когда твой правитель говорит, что ты вовсе не обязан что-то там делать.

Уже через несколько минут зал опустел. В нём остались только трое.

— Но… но… я жаждал мести, — выдавил барон. — Я желал смерти. Я хотел, чтобы наша дочь получила власть.

— ПОПАДАНИЕ — ДВА ИЗ ТРЕХ. НЕ ТАКОЙ УЖ ПЛОХОЙ РЕЗУЛЬТАТ.

Госпожа Гоголь и барон обернулись. Смерть поставил свой стакан и шагнул вперёд.

Барон Суббота выпрямился.

— Я готов идти с тобой, — поклонился он.

Смерть пожал плечами. Тем самым он, казалось, показывал, что лично ему всё равно, готов кто-то там или нет.

— Но мне удалось-таки оттянуть встречу с тобой, — гордо добавил барон. — На целых двенадцать лет! — Он обнял Эрзули за плечи. — Когда меня убили и бросили в реку, мы украли у тебя мою жизнь!

— ТЫ ВСЕГО-НАВСЕГО ПЕРЕСТАЛ ЖИТЬ. НО ВМЕСТЕ С ТЕМ ТЫ И НЕ УМИРАЛ. ПРОСТО Я ЗА ТОБОЙ НЕ ПРИХОДИЛ.

— Вот как?

— ВСТРЕЧА С ТОБОЙ У МЕНЯ НАЗНАЧЕНА НА СЕГОДНЯШНИЙ ВЕЧЕР.

Барон передал свою трость госпоже Гоголь. Снял высокую чёрную шляпу. Скинул с плеч фрак.

В складках фрака ещё потрескивала энергия.

— Нет больше барона Субботы, — возвестил он.

— МОЖЕТ БЫТЬ. А СИМПАТИЧНАЯ ШЛЯПА, КСТАТИ.

Барон повернулся к Эрзули.

— Ну, думаю, мне пора.

— Да.

— А ты что будешь делать?

Колдунья вуду взглянула на цилиндр, который держала в руках.

— Вернусь на болото, — ответила она.

— Ты можешь остаться здесь. Не доверяю я этой чужеземной ведьме.

— Зато я доверяю. Поэтому и вернусь на болото. Некоторые сказки должны заканчиваться. Кем бы Элла ни стала, ей придётся взрослеть самостоятельно.

До бурых густых вод реки идти было совсем недалеко.

На берегу барон остановился.

— И теперь она будет жить долго и счастливо, да? — спросил Суббота.

— НЕ ЗНАЮ. ВО ВСЯКОМ СЛУЧАЕ, НА БЛИЖАЙШЕЕ ВРЕМЯ У МЕНЯ С НЕЙ ВСТРЕЧИ НЕ ЗАПЛАНИРОВАНО.

Так заканчиваются сказки.

Злая ведьма побеждена, бедная принцесса-замарашка вступает в свои законные права, королевская власть восстановлена. Возвращаются счастливые денёчки. Счастливые отныне и вовек. И на этом обычно все заканчивается. Жизнь замирает.

Сказки хотят заканчиваться. Им-то наплевать, что будет дальше…

* * *

Нянюшка Ягг, тяжело пыхтя, спешила по коридору.

— Никогда ещё не видела Эсме такой, — призналась она. — В каком-то забавном она настроении. Такая Эсме Ветровоск опасна даже для самой Эсме Ветровоск.

— Прежде всего она представляет опасность для окружающих, — сказала Маграт. — Она же…

Вдруг перед ними, прямо посреди коридора, возникли фигуры змееженщин.

Ведьмы резко затормозили.

— Давай посмотрим на это с точки зрения простой логики, — негромко предложила нянюшка. — Ну что они могут нам сделать?

— Терпеть не могу змей, — тихо отозвалась Маграт.

— Само собой, само собой, у них ведь эти самые, как их, зубы, — нравоучительно промолвила нянюшка, будто проводя семинар. — Даже, скорее, клыки. Ладно, девочка, пойдём. Посмотрим, нет ли тут обходной дороги.

— Я их ненавижу!

Нянюшка потянула Маграт за собой, но та не двинулась с места.

— Пошли!

— Я их и правда ненавижу.

— Поверь мне, издали ненавидится ещё лучше. Бежим!

Сёстры были уже совсем рядом. Они не шли, они скользили. Но, наверное, у Лили не было возможности хорошенько сосредоточиться, поэтому сейчас сёстры больше, чем когда-либо, походили на змей. Нянюшке даже показалось, что она различает у них под кожей очертания чешуек. Да и подбородки какие-то не такие…

— Маграт!

Одна из сестёр потянулась к молоденькой ведьмочке. Маграт вздрогнула. Змеесестра открыла пасть.

Маграт подняла голову и будто бы во сне так врезала змееженщине, что та отлетела на несколько футов назад.

Этот удар не был описан ни в одном из путеводителей по Дорогам и Путям. Никто никогда не изображал его в виде рисунка и не упражнялся перед зеркалом с повязкой на голове. Приём этот брал своё начало в наследственных рефлексах, он был рождён чистым, незамутненным инстинктом самосохранения.

— Палочку доставай! — крикнула нянюшка, бросаясь вперёд. — Нечего с ними ниндзячиться! У тебя же есть палочка! Вот и воспользуйся ею!