Ведьмы замуж не выходят (СИ)

Воронье, наевшись забродивших от давности лет ягод риски, встрепенулось от дикого крика, разнесшегося эхом по всему лесу, хлопая крыльями мокрыми по мякоти ягод, кое-как стало взлетать, собираясь в стаю, закружило над поляной, неистово каркая.

– ВИРИДИ!

Вновь по лесу эхом прокатился отчаянный крик.

Пьяное воронье, испугавшись загробного голоса, взмыло в небо, покружив над лесом, собираясь в одну сплошную кроваво-черную тучу, каркая, обрушилось вниз, на виновника их паники.

Если б не Караунский скакун, пришедший на помощь своему хозяину, то неизвестно, чтобы стало с Дарином. Все, что он мог, так это, упасть на землю, закрыв голову руками, защитить её от острых клювов воронья.

Разлетевшись от грозного храпа скакуна, птицы вновь взвились в небо, покружив недолго, опустились на голые кроны деревьев. Каркая с нервозностью в голосе, продолжали переговариваться между собой.

Дарин едва поднялся с земли, ухватив коня под уздцы, шатаясь, пошел рядом.

Выйдя из леса, у него едва хватило сил вскочить на своего скакуна. Прижавшись к его гриве, он дал ему выбор самому найти дорогу домой. И Караунский скакун не подвел, вскоре привез своего хозяина в замок.

Спрыгнув с крупа коня, Дарин с обезумевшим от горя взглядом пересек двор. Он мало обращал внимания на то, что все, кто его встречал, прикрывали рот ладонью, сдерживая свой крик ужаса.

Анджи металась по своим покоям. «Опять к своей ведьме отправился! Ненавижу!». Очередная ваза из тончайшей керамики была схвачена ею и запущена в стену. Но облегчения все не наступало. Увидев в окно скакуна мужа, она с обезумевшими глазами выскочила из своих покоев. Спустившись бегом с витиеватой лестницы в гостиную на первом этаже, замерла в ожидании. А когда дверь распахнулась, и порог переступил супруг, резко отшатнулась в испуге, не сразу признав в вошедшем мужчине Дарина.

Ни кисло-забродивший запах, который шел от него, ни перепачканный в грязи и красной мякоти плащ на меху, ни посеревшее и постаревшее лет на десять лицо, не испугали ее так, как испугали, его сплошь посидевшие волосы. И с первого взгляда, казалось, что они перепачканы кровью, но присмотревшись, Анджи поняла, что это мякоть ярко-красных ягод.

*****

Колеса телеги мирно поскрипывали от монотонной езды, пасмурное небо тяжелыми тучами нависло над головами путников. Очередной шаловливый ветерок коснулся своим прохладным дыханием людей сидевших в телеге, обсыпав их легким, словно пух снегом, закружился и понес дальше белые холодные хлопья.

– Будь он неладен этот снег.

Проворчал Гарн, слегка хлестнув лошадь кнутом.

– Давай Лиса пошевеливайся, а то обратную дорогу из города не найдем. Вишь, какие тучи черненные, снегом сейчас всю равнину засыплет…поди потом разбери, куда ехать? – пробурчал себе под нос кузнец.

– Так может, вы вернетесь, а мы уж как-нибудь сами доберемся? Вириди с тревогой во взгляде смотрела на широкую спину кузнеца.

Гарн обернулся на ее слова, губы разошлись в легкой улыбке.

– Что ты родная переживаешь, это я так, чтоб лошадка моя не дремала, а то она у меня больно старая, не заметим, как развернется и в обратную сторону повезет.

Лошадь повернула голову, сверкнула недовольно своим черным глазом и рванула, да с такой силой, что кузнец едва удержался на козлах.

– Вот бестия, чуть душу не вытряхнула. А все от чего? А оттого, что ни одного коняку к себе не подпускает. Вот уж эти – женщины! В нашей деревеньке во дворах сельчан одни кобылки. Уж, почему так повелось, не знаю? А конь, стало быть, один-единственный у мельника нашего. Правда, староват, но за неимением лучшего, все кобылы соглашаются погулять с ним в чистом поле. И лишь моя бестия ни в какую его к себе не подпускает. В прошлый раз так его задними копытами огрела, что бедолага долго головой махал, все прийти в себя не мог. Мельник естественно, осерчал, сказал, чтобы я со своей кобылой за версту его обходили. Да и не больно и хотелось – правда, Лиса?!

Широкие плечи кузнеца затряслись от сдерживаемого смешка.

Вириди не выдержала, прыснула, а Аронд не стал отказывать себе в удовольствии, рассмеялся.

Лошадь словно понимая, о чем говорит кузнец, вскинув голову, засеменила еще быстрей.

Гарн издал утробное кряхтенье. – Это я к чему все вам рассказываю? До города я вас так и быть, довезу, да не на постоялый двор, а к своим сватам. Дом у них большой, места всем хватит. Переночуете, а с утра уже решите, куда вам дальше ехать. А вы, стало быть, своего коня во дворе на ночь с моей Лисой оставьте. Глядишь, и моя кобылка узнает, что значит под настоящим жеребцом побывать. Думаю, такой красавиц долго уговаривать ее не будет, сразу к делу приступит.

Теперь уже не выдержали все, и веселый смех долго разносился над долиной покрытой белым легким снегом. Уж больно кузнец был мастак, рассказывать всякие смешные байки.