Ведомая огнем

– Далеко не отлучайся, я тебя вызову. Надо будет отправить ми Марьяну домой. Там ее подруги волнуются. – Затем обратился ко мне: – Ми, пройдемте со мной. Предстоит разговор. Сейчас нам важна любая информация, которой вы располагаете.

Я кивнула, неуверенно посмотрев на Гарика. Тот весело и успокаивающе подмигнул мне и кивнул в сторону, таким образом предупредив, что будет неподалеку и волноваться мне не о чем.

Следующую пару часов, а может, и больше, я рисовала схемы станции и корабля. Рассказывала все в мельчайших подробностях о своем похищении и дальнейших приключениях. О том, как выжили наши мужчины, где содержат женщин. Как проще туда добраться. Про цветовое обозначение «лифтов», крайне заинтересовавшее эшартов. Имена землян, их сферы деятельности на родине. Пилот Игорь вызвал горячий интерес. А стоило рассказать про гениального хакера Василия, меня закидали вопросами двое адаптеров, которые, впившись в меня как пиявки, высасывали доступные мне знания про наши компьютеры и способы программирования. Другую парочку – только уже эшарта и адаптера, по-видимому, медиков – заинтересовал нейрохирург Хенрик и особенно опыты рархов над землянами, как мужчинами, так и женщинами. Они перешли на язык эшартов, наверное, чтобы я не поняла, о чем речь, горячо обсуждая и споря в процессе.

За время этого почти допроса я успела выпить пару крепких настоев, чтобы не свалиться от усталости или не заснуть. А потом, заметив, что я даже языком вяло ворочаю, меня отправили поесть.

Глаза слипались, но я не могла позволить себе уснуть, пока не выясню, все ли в порядке с моим мужем. В центр управления стекалась вся информация, поступающая с места боевых действий. По обрывкам разговоров я узнала, что станцию захватили. И сейчас штурмуют корабли. Земляне, разделившись, помогают эшартам и идут в первых рядах. Дмитрий Анатольевич ранен, и его скоро доставят сюда к врачам. Раненых, к сожалению, было много, и я все время до ужаса боялась, что вот-вот скажут, что Дэнарт в лазарете.

Еще я узнала, что в звездной системе Эша базируется целая эскадра кораблей рархов и три из них находятся непосредственно на орбите Эшарта с женщинами-землянками на борту.

Спустя час в палатку вошел мрачный адаптер и направился ко мне.

– Приношу наши соболезнования, ми Марьяна. – У меня потемнело в глазах и оборвалось сердце, а мужчина продолжил: – Ваш соплеменник, если не ошибаюсь, Дмитрий, скончался от полученных ран. Не в наших силах оказалось его спасти.

Спазм сжал горло, не давая вздохнуть. Я помассировала горло, потом потерла руки, пытаясь согреть ледяные ладони, и, наконец-то сумев сделать глубокий вдох, сипло прошептала:

– Спасибо, что сообщили.

Адаптер поддержал меня за плечо, чтобы в случае обморока не свалилась, наверное. Затем печально, но с тщательно скрываемым интересом уточнил:

– Нам хотелось бы уточнить ваши традиции. Как нам поступить с телом умершего.

Хм-м, даже это их интересует.

– У населяющих Землю людей разные традиции. Дмитрий Анатольевич – русский, мы наших умерших закапываем… в землю в деревянных гробах. Таких длинных ящиках, в рост человека. Перед тем как отправить в последний путь, одеваем, читаем молитвы и… хороним. В специальных освященных местах.

Адаптер помолчал, пожевал тонкую, почти незаметную губу, затем поинтересовался:

– А другие ваши соплеменники что делают?

– Иногда мы тела кремируем… э-э-э… сжигаем. И либо хороним прах, либо развеиваем в любимых местах усопших. В древности тела сохраняли в виде мумий, но сейчас в основном либо сжигают, либо хоронят в гробах.

– То есть вы не будете против, если погибшего Дмитрия сожгут и развеют прах над эрхом? – осторожно поинтересовался мужчина.

– Нет, думаю, в данных обстоятельствах так будет лучше и правильнее, – быстро ответила я. А потом не удержалась и спросила: – А у вас как принято поступать с усопшими?

– Летуны всегда сжигают своих родственников в тесном кругу семьи. Собственным пламенем. Белые бросают в подземные лавовые источники. Адаптеры традиционно совершают прощальный хашт в эрх и отдают тело умершего… хм-м… грохам. Мы вышли из воды и возвращаемся в эрх, так у нас считается.

Я потрясенно смотрела на адаптера, а он пару мгновений – на меня, извинился и ушел выполнять печальную обязанность по кремации землянина – слесаря Дмитрия Анатольевича. Эх, даже фамилию не узнала.

В палатку стремительно вошел Щеро. Я встала навстречу ему и взволнованно со страхом спросила:

– Что-то с Дэнартом?

Суровые черты лица супримрайса смягчились, он поднял руку и неожиданно мягко погладил меня по голове: